Смерш абакумов биография. Виктор абакумов - биография, информация, личная жизнь. Мастер физической и моральной ломки

О легендарном руководителе СМЕРШа написано не так-то и много, причем все как-то путано, с пробелами и умалчиванием многих фактов в жизни и деятельности. Почти все написанное состоит из крайностей – либо восхищение гением, либо обливание грязью. За этим не видно ни человека, ни эпохи, в которой ему довелось жить и служить Родине и вождю. Обработав горы материалов, мы попытались беспристрастно создать истинный портрет, который, и предлагаем на ваш суд.

Жизнеописание В.С. Абакумова не является чем-то особенным, уникальным. Более того, вся жизнь Виктора Семеновича, все его действия и поступки типичны и логичны тому времени, в котором он жил. Выбор жизненного пути, усилия, прилагаемые им в продвижении по служебной лестнице, абсолютно предсказуемы, как предсказуемый и финал. Поэтому не вызывает удивления и восхищение, ни проявленный талант в служебном рвении, ни достигнутые результаты, ни интриги во власти, ни стремительный взлет и падение.

Абакумов Виктор Семенович родился 11 апреля 1908 года в рабочем квартале Москвы, близ Хамовнических казарм. Отец, русский по национальности, работал на фармацевтической фабрике братьев Келлер, позже в больнице уборщиком и по-совместительству истопником. Нередко выпивал, ругался и по любому поводу распускал руки. Мать, работавшая прачкой, случалось, тоже выпивала. Однако сын рос здоровым и сильным, выглядел старше своих лет.

В 1917 году поступил в городское начальное училище. Необходимо отметить, что такие училища существовали в русских городах с 1872 года специально «для части городского населения, и преимущественно для бедной части его, с целью доставить законченное элементарное образование и дать те сведения, которые могут быть наиболее полезны в практической жизни». С приходом к власти большевиков обучение в городских училищах стало бесплатным. Курс обучения продолжался шесть лет. Окончив четыре класса училища, в ноябре 1921 года Виктор бросил его и пошел служить санитаром во 2-ю Московскую бригаду частей особого назначения (ЧОН).

Бригада ЧОН, сформированная еще в 1919 году, постоянно находилась в Москве и занималась охраной важных объектов, операциями по борьбе с уголовным бандитизмом, ликвидацией антисоветских волнений. В мае 1922 года из состава бригады был сформирован отряд для подавления волнений в Шиловском уезде Рязанской губернии. В личный состав отряда был зачислен и Виктор Абакумов. Операция прошла успешно и быстро. По возвращению в Москву весь личный состав получил благодарность от командования бригады.

Служба в ЧОН Абакумову пришлась по душе. В одной из ранних автобиографий он напишет, что период нахождения в бригаде сделал «из него честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы, готового на любые жертвы ради торжества коммунизма». Однако, в связи с улучшением внутреннего положения в СССР, в начале 1924 года бригада была расформирована.

Виктор Абакумов оказался в рядах многочисленных безработных. Пришлось некоторое время «перебиваться» на временных работах. Но уже в начале 1925 года удалось устроиться упаковщиком в Московский союз промысловой кооперации. В 1927 году Абакумов вступил в комсомол, где ему было указано на «хромающую грамотность». В августе 1927 года Абакумов поступил на службу стрелком 1-го отряда военно-промышленной охраны ВСНХ СССР, откуда уже в апреле 1928 года уволился. И в июле вновь вернулся к профессии упаковщика, но уже на складах Центросоюза.

В некоторых исследованиях о В.С. Абакумове появилось утверждение, что «в годы НЭПа он всегда находился рядом с материальными ценностями» и, как водится, потихоньку подворовывал. Однако документальных подтверждений к такому штриху портрета не выявлено. Наоборот, в архивных фондах Центросоюза есть документ, где говорится, что «упаковщик склада №6 Центросоюза тов. Абакумов за проявленную бдительность и непримиримую борьбу с расхитителями социалистической собственности награжден ценным подарком». В тоже время в некоторых источниках отмечают тягу Абакумова к красивой жизни и слабому полу.

В январе 1930 года Абакумов становится членом ВКП(б) и назначается заместителем заведующего административного отдела торгово-посылочной конторы Наркомторга РСФСР. Вскоре он возглавил комсомольскую организацию той же конторы. С октября 1930 года Абакумова переводят на московский штамповочный завод «Пресс» освобожденным секретарем комсомола. Дальше комсомольская карьера Виктора Семеновича складывается более чем удачно. С 1931 года по январь 1932 года он член бюро, и заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома МГК ВЛКСМ. В начале 1932 года райком партии направляет Абакумова на «усиление» рядов органов госбезопасности.

Службу в органах Абакумов начал на скромной должности практиканта Экономического отдела полномочного представительства (ЭКО ПП) ОГПУ по Московской области. По результатам практики Абакумова аттестовали следующим образом: «Активный и исполнительный, работает интенсивно. Ориентируется быстро. Кругозор развит, но требуется дальнейшая работа по расширению общественных знаний».

В 1933 году Абакумов был назначен на должность уполномоченного ЭКУ ОГПУ СССР по Московской области. Однако данных, в какое именно отделение не имеется. В то время Экономического управления предназначалось для ликвидации шпионажа, контрреволюции и диверсий в сфере экономики.

В некоторых источниках утверждается, что Виктор Семенович в этот период работы умело запустил слух, что он является родственником, Подвойского Николая Ильича, одного из организаторов Октябрьской революции, члена Центральной контрольной комиссии ВКП(б) в 1924-1930 годах.

В данной должности Абакумов прослужил лишь до 10 июля 1934 года, когда ОГПУ вошло в состав НКВД и экономические управления были ликвидированы. С 10.07.34 г. по 01.08.34 г. работает уполномоченным 1-го отделения Экономического отдела (ЭКО) ГУГБ НКВД СССР. В задачу отдела входило: борьба с диверсиями и вредительством в народном хозяйстве, с валютчиками и спекулянтами, преступлениями по должности, «чекистское обслуживание» хозяйственных учреждений.

Об этом периоде службы Абакумова бывшим чекистом Шрейдером М.П. в мемуарах под названием «НКВД изнутри. Записки чекиста» опубликовано следующее.

«В 1933 году, когда я работал начальником 6-го отделения ЭКУ Московской области, мне позвонил первый заместитель полпреда ОГПУ Московской области Дейч и порекомендовал мне «хорошего парня», который не сработался с начальником 5-го отделения, и хотя он «звезд с неба не хватает», но за него «очень-очень просят». Кто именно просит, Дейч не сказал, но, судя по тону, это были очень высокопоставленные лица, а скорее всего, их жены. Возьмите его к себе и сделайте из него человека… А если не получится, выгоните к чертовой матери». Затем Дейч добавил, что Абакумов чуть ли не приемный сын одного из руководителей Октябрьского восстания — Подвойского. Поскольку мне как раз нужны были работники, я принял Абакумова, поручив ему керамическую и силикатную промышленность, и предупредил, что буду требовать полноценную работу и никаких амурных и фокстротных дел у себя в отделении не потерплю. (О слабости к этим делам Абакумова я предварительно навел справки у начальника 5-го отделения). В течение первых двух месяцев Абакумов несколько раз докладывал мне о якобы развиваемой им огромной деятельности.

Воспользовавшись тем, что близкая подруга моей жены принимала его ухаживания, Абакумов несколько раз заходил с нею ко мне в гостиницу «Селект», где я сначала жил, а затем и на квартиру, которую как раз в этот период я получил в Большом Кисельном переулке. Причем дважды — один раз в гостинице, а второй — на квартире — в тот момент, когда Абакумов был у меня, неожиданного заходил Островский, который немедленно его выгонял, процедив сквозь зубы вполголоса: «А что делает здесь этот фокстротчик? Вон отсюда!» — и Абакумов мгновенно ретировался. Через два месяца я решил проверить работу Абакумова. В день, когда он должен был принимать своих агентов, я без предупреждения приехал на конспиративную квартиру, немало смутив Абакумова, поскольку застал его там с какой-то смазливой девицей. Предложив Абакумову посидеть в первой комнате, я, оставшись наедине с этой девицей, стал расспрашивать ее о том, откуда она знает, что такой-то инженер (фамилия которого фигурировала в подписанном ею рапорте) является вредителем. А также, что она понимает в технологии производства, являясь канцелярским работником? Она ответила, что ничего не знает, а рапорт составлял Виктор Семенович и просил ее подписать. Далее мне без особого труда удалось установить, что у нее с Абакумовым сложились интимные отношения с самого начала «работы».

При проверке двух других «завербованных» Абакумовым девиц картина оказалась такой же. На следующий день я написал руководству ЭКУ рапорт о необходимости немедленного увольнения Виктора Абакумова как разложившегося и непригодного к оперативной работе, да и вообще к работе в органах. По моему рапорту Абакумов был из ЭКУ уволен. Но какая-то «сильная рука» снова поддержала его, и он был назначен инспектором в Главное управление лагерями».

Необходимо отметить, что эти воспоминания «ветерана» активно подхвачены всем пишущим людом. Даже, так называемый за границей «биограф Абакумова» В. Степаков, цитируя данный опус, заметив, что воспоминания Шрейдера изобилуют множеством неточностей, не удосужился проверить приведенные факты.

Но прежде чем мы обратимся к исследованию изложенных обвинений, бросим быстрый взгляд на мемуариста. Вот как он себя презентует: «Автор воспоминаний — М. П. Шрейдер — проработал в системе ВЧК-ОГПУ-НКВД около двадцати лет: начиная с гражданской войны и по 1938 год включительно. Занимал различные должности в центральном аппарате ОГПУ-НКВД, служил в некоторых областных управлениях, а в 1938 году был назначен на пост замминистра НКВД Казахской ССР. В том же году был арестован по прямому приказу Ежова».

К сожалению полной биографии Шрейдера разыскать не удалось. Однако по фрагментарным данным и самим воспоминаниям легко восстановить его жизнедеятельность. Местечковый еврейский паренек в возрасте 17 лет в 1919 году начал служить в ЧК, одновременно вступив в партию. Отличался крайней скандальностью и неуживчивостью с руководством. За 19 лет службы в органах сумел сменить минимум 12 мест службы (гг. Ржев, Смоленск, Симферополь, Севастополь, Москва, Ленинград, Ташкент, Казань, снова Москва, Иваново, Новосибирск, Алма-Ата). Вместе с тем, обнаружить хоть какую-то должность в центральном аппарате ОГПУ-НКВД, которую занимал бы Шрейдер, не удалось.

В характере Шрейдера прослеживается извращенное «чувство справедливости» к своим коллегам. Так работая в 1932 году в Татарии «разоблачил» свыше 100 человек, в том числе 39 работников ГПУ Татарии в хищении спирта на Казанском пороховом заводе. В основу обвинения была положена фабула — хоть непосредственно не участвовал в хищении, но коль пил спирт, должен был выяснить, откуда он. Заваренную кашу «разруливали»: Каганович, Менжинский, Ягода, Акулов и комиссия ЦК во главе со Шкирятовым.

Пользуясь покровительством Чернышева (заместитель наркома внутренних дел СССР) и Реденса (свояка Сталина, полпреда ОГПУ по Московской области, затем наркома внутренних дел Казахстана) Шрейдер после ссор с руководством самовольно покидал место работы и приходил к покровителям за новым назначением. Так было в 1929 году в Ленинграде, так было в 1938 году в Новосибирске.

В том же 1933 году, в служебном кабинете своего непосредственного начальника в присутствии коллеги поссорившись с начальником, выстрелил в него, но промахнулся. Несмотря на явный уголовный характер проступка, благодаря покровителям, Шрейдер отправлен в санаторий, а затем на должность помощника начальника МУРа. А уже в 1934 году Шрейдер командует милицией в Ивановской области, хотя за покушение на убийство должен был трудиться на лесоповале лет 8-10.

Теперь сопоставим факты и даты описанные Шрейдером. Он утверждает, что в 1933 году ему рекомендовали Абакумова и после двух месяцев работы по рапорту Шрейдера его уволили с ЭКУ. Но как мы видим, на протяжении 1933 года никто и никуда Абакумова не увольнял. Может, Шрейдер годы перепутал? А речь идет не о 33-м, а 34-м, когда Абакумова действительно перевели в систему ГУЛАГ. Однако в 1934 году Шрейдера уже не было не только в ЭКО, но и в Москве. Вывод? Врет!

Малоубедительным представляется и утверждение Шрейдера о том, что Островский называл Абакумова «фокстротчиком», а тот от него бегал. Островский Иосиф Маркович, майор госбезопасности, службу в Экономическом управлении закончил еще в 1925 году. С 1930 года по 1936 год, практически до расстрела, работал начальником хозяйственных служб. Как он мог «пересекаться» с еще никому не известным Абакумовым? Единственной объяснимой причиной, по которой Шрейдер ссылается на Островского — он его приятель, он еврей. Он не подтвердит – расстрелян в 37-м году.

Небезынтересно и то, что мемуары изданы в 1995 году, тогда, как их автор умер в 1978 году. Кому-то надо было.

Исходя с изложенного, напрашивается вывод, что цена разоблачительным фактам Шрейдера, не больше цены «творений» Шаламова, Солженицына и прочих преследуемых законом, пытающихся обелить себя политической подоплекой, учиненные уголовные действия.

Возвращаясь к Абакумову, отметим, что явно не рапорт Шрейдера ему навредил по службе. Однако было что-то нелицеприятное, на основе чего 1 августа 1934 года он был переведен уполномоченным 3-го отделения ГУЛАГ НКВД СССР.

На то время 3-е отделение было одним из крупных в управлении и занималось охраной включая оперативную и режимную работу. По данным В. Степакова Абакумова вскоре отправили в служебную командировку в Ухто-Печорский исправительно-трудовой лагерь (УХТОПЕЧЛАГ). Этот лагерь был создан в 1931 году. Управление лагеря находилось в пос. Чибью (ныне г. Ухта) Коми АССР. Имеются данные, что в обязанности Абакумова входило общее ознакомление с лагерной обстановкой и работой, проводимой в самом лагере. Эти данные совпадают с применявшейся на то время практикой руководства ГУЛАГа направлять в лагеря своих представителей, как для оказания помощи, так и контроля. Тем более, что Ухтопечлаг считался перспективным в части добычи нефти, угля, использования радиоактивных вод. Подробных сведений о его деятельности в лагере обнаружить не удалось, однако данная командировка длилась не долго.

Скорее всего, в связи с очередным изменением структуры ГУЛАГа НКВД (приказ НКВД № 576, август 1935 г.) 16 августа 1935 года Абакумова В.С. назначают уполномоченным 3-го отделения отдела охраны главка. По одним источникам это отделение занималось секретно-оперативной работой, по другим – режимной. Во всяком случае, Абакумов проявил себя на этой работе, и 20 декабря 1936 года ему было присвоено специальное звание младшего лейтенанта Государственной безопасности.

15 апреля 1937 года Абакумов возвращается в Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР на должность уполномоченного 4-го Секретно-политического отдела (СПО). По утверждению В. Степакова, в переводе на новое место службы Абакумову способствовал Дейч Я. А., ставший к этому времени руководителем Секретариата НКВД. Уже 05.11.37 г. Виктор Семенович получает очередное звание – лейтенанта ГБ.

По времени это назначение совпало с проведением массовых репрессий в стране. Отсюда многие исследователи видят причину дальнейшего карьерного роста Абакумова. По версии общества «Мемориал» Виктор Семенович «крушил на допросах скулы и ребра «врагам» народа». По воспоминаниям ветеранов-чекистов – «не было более ревностного поборника соблюдения соцзаконности, нежели он».

В марте 1938 года Абакумов уже помощник начальника отделения 4-го отдела 1-го управления НКВД, а с 29 сентября этого же года – помощник начальника отделения 2 отдела. С 1 ноября – начальник 2-го отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД. Отдел назывался оперативным, а его сотрудники занимались обысками, арестами, наружным наблюдением и установкой подслушивающих устройств. Этой должностью Абакумов обязан Кобулову Б.З. – начальнику 2-го отдела.

Следует отметить, что в этом же году (09.05.38) Абакумов В.С. получает первую награду – юбилейный знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)». Этот знак был учрежден приказом ОГПУ № 1087 от 23.11.32 г. и присваивался за «выдающиеся заслуги», но при этом стаж службы претендента в органах или в войсках ОГПУ должен был быть не меньше десяти лет. Однако, как показывает практика, этот критерий, достаточно часто нарушался, впрочем, как произошло и с Абакумовым. Знак наделял обладателя значительным перечнем льгот и привилегий, но раздача награды всем подряд, девальвировала его значение, как награды. Уже до 1940 г. было награждено свыше 3 тыс. чел. В итоге из всех привилегий остались только право на хранение и ношение оружия и право на жилую площадь в ведомственных домах после увольнения из НКВД.

Приход Л. Берия к руководству НКВД изменил судьбу многих сотрудников. Под видом смягчения режима репрессий, Берия занялся чисткой зарвавшихся «ежовских» кадров. С приходом Берия было уволено более 7 тысяч «запятнавших честь чекиста», а вместе с ними большинство поляков, немцев, латышей и евреев. На место уволенных было принято свыше 14 тысяч партийных и комсомольских работников.

Исходя из того, что Абакумов избежал чистки, можно с большой вероятностью допустить, что рассказы о его рукоприкладстве скорее вымышленные. Также к выдумке можно отнести и широко цитируемый случай о первом знакомстве Абакумова с Берия.

«Осенью 1938 года произошло знакомство наркома НКВД с начальником отделения 2-го отдела Виктором Абакумовым. По одной из версий, случилось это в клубе работников госбезопасности на торжественном заседании, посвященном очередной годовщине Октябрьской революции. Абакумов, дождавшись момента, когда в зал входил Лаврентий Берия, вдруг вскочил с места с яростным криком:

— Безобразие! Вопиющие разгильдяйство!

Выяснилось, что гнев Виктора Семеновича вызвал портрет наркома НКВД, висящий, по его мнению, слишком далеко от центра сцены.

— Я тебя научу, черта гунявого, как нужно портреты вешать! – бушевал лейтенант Абакумов, накинувшись на сержанта госбезопасности, ответственного за украшение зала. – Совсем жопорукими стали, портрет, как следует повесить не можете!

— Э, что там за гвалт? – удивился Лаврентий Павлович, наблюдая за поднявшимся переполохом.

Один из заместителей наркома выяснил причину криков. Берия заинтересовался виновником шума.

— Вах, какой горячий молодой человек, прямо джигит, да, — сказал Лаврентий Павлович, рассматривая смущенного Виктора Семеновича. — Кто такой?

Абакумов представился.

— Хорошо, — кивнул Берия, падкий, как и всякий южный человек, на бурное проявление чинопочитания. – А портрет оставим там, где висит. Надеюсь, что зоркий глаз чекистов сумеет рассмотреть своего руководителя и на таком расстоянии.

С этого происшествия началось стремительное восхождение Виктора Семеновича по служебной лестнице».

Давайте немного подумаем сами.

Во-первых. В традициях Советской власти, празднование могло проводиться либо 7 ноября, либо накануне. Следовательно, Берия в этот период еще не был наркомом. Снятие Ежова и назначение Берия произошло в один день – 25.11.38 г. А уж портрета Берия, тем более не могло быть при живом то Ежове.

Во-вторых. Представьте себе эту ситуацию. 1938 год, атмосфера страха, неизвестности, неопределенности. Сотни твоих коллег уже сидят по лагерям ни за что, иные расстреляны. Полный зал не только коллег-оперативников, но и начальников, и больших. Чинно сидят, ждут руководство. И вдруг какой-то лейтенант, в присутствии комиссаров ГБ начинает истерику на пустом месте. И где бы он был после этого? Да такую «демократию» и в пионерском лагере в «брежневские» времена представить невозможно.

В-третьих. Данный факт якобы взят из протоколов допроса Кобулова в 1953 году. Вполне возможно, что к этому времени Кобулов был обижен на Абакумова, за то, что, будучи министром МГБ отплатил неблагодарностью за добро — уволил с должности заместителя министра МГБ.

Да и, в конце концов. Какая-то уж грубая, прямолинейная лесть в отношении далеко неглупого Лаврентия Берия. К тому же, Абакумов выставляется полным идиотом. А он уж точно таким не был.

5 декабря 1938 года Абакумова назначают исполняющим обязанности начальника УНКВД Ростовской области, а с 27 апреля 1939 года – начальником. Естественно, что это назначение не обошлось без рекомендации Кобулова Богдана Захаровича, одного из наиболее близких, доверенных лиц Лаврентия Берия. Тот же Кобулов 15.12.38 г. становится заместителем начальника ГУГБ, а с 22 декабря – начальником следственной части НКВД.

28 декабря 1938 года Абакумову В.С. минуя звание старшего лейтенанта, присваивают звание капитан ГБ.

На новой должности Абакумов действует в свете требований «любимого наркома», как он выразился в своей «иннаугурационной» речи. В период советско-финской войны 1939-1940 годов ростовские чекисты проявили «сверхбдительность» и ликвидировали на территории области «финскую шпионскую организацию», арестовав 16 человек финской или карельской национальности. Однако у начальника УНКВД успех подчиненных вызвал явное недоверие. Под его личным контролем начался пересмотр дел, в результате которого было выявлено нарушение соцзаконности – фальсификация дел. В итоге арестованных освободили, виновных чекистов наказали.

В Москве вовремя заметили старания молодого начальника. На очередном совещании нарком поставил Абакумова в пример другим. А весной (14.03.40) минуя звание майора, присвоили специальное звание старшего майора ГБ. А почти через месяц (26.04.40) — наградили орденом Красного Знамени.

Других данных о работе Абакумова в Ростовской области не найдено, за исключением записи Виктора Семеновича в автобиографии: «… был избран делегатом на ХVІІІ съезд ВКП(б). Являюсь членом бюро и пленума Ростовського обкома ВКП(б) и членом горкома ВКП(б)».

25 февраля 1941 года Абакумов назначен заместителем наркома внутренних дел СССР. В сферу непосредственного его руководства входили: Главное управление милиции, Главное управление пожарной охраны и Особые отделы в армии, на флоте, а также в пограничных и внутренних войсках. На основании постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР, принятого в мае 1941 года «О мероприятиях по очистке Литовской, Латвийской и Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента» Абакумов занимался организацией депортации в Эстонии. Согласно докладной записки НКГБ СССР от 17.06.41 № 2288/м по Эстонии было арестовано 3 178 человек, выселено 5 978 человек, а всего репрессировано – 9 156 человек.

Через 3 часа после начала войны Абакумов В.С. принимал участие в разработке Плана агентурно-оперативных мероприятий по обеспечению государственной безопасности г. Москвы и Московской области. А с 27.06.41 г. Абакумов занимается организацией подконтрольных ему управлений на выполнение следующих задач: проведение агентурно-оперативной работы в частях Красной Армии, в тылах, среди гражданского населения; борьбой с дезертирством; работой на территории противника. Видимо за успехи в проведении этой работы, 9 июля Абакумову присваивают очередное специальное звание – комиссара ГБ 3-го ранга.

17.07.41 г. органы 3-го управления НКО СССР были преобразованы в Особые отделы НКВД СССР. А с 19.07.41 г. Абакумов, как заместитель наркома, одновременно назначается начальником вновь созданного Управления особых отделов (УОО). Деятельность УОО, под руководством Абакумова в период 1941-1942 годов была обусловлена трагическим периодом войны. Особые отделы, выполняя приказ Ставки №270, организовывали систему заградительной службы, применяя внесудебный расстрел. Пресекали проявления «незаконных репрессий, рукоприкладства и самосудов», согласно положениям приказа НКО № 0391 от 04.10.41 г. Выполняли приказ Наркома обороны №227. Помимо этого, особые отделы занимались и выполнением непосредственных обязанностей – контрразведывательной работой. Справедливости ради, следует отметить, что уже к средине 1942 года, работа особых отделов начала принимать системный характер, разворачивалась контрразведывательная деятельность, хотя и носила специфические черты жестокости.

Очевидно, позитивно оценивая деятельность Абакумова на данном поприще – 04.02.43 г. ему присваивают очередное звание — комиссар ГБ 2-го ранга. Вместе с тем, по целому ряду причин, Сталин принял решение о создании специального органа военной контрразведки – ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР.

19 апреля 1943 года постановлением Совета народных Комисаров СССР № 415-138 Управление особых отделов НКВД преобразовано в «СМЕРШ». Начальником главка назначается комиссар ГБ 2-го ранга Абакумов В.С. Следует отметить, что фактически решение о создании «СМЕРШ» и назначении его руководителем Абакумова было принято Сталиным 14 апреля, когда Абакумов вместе с Меркуловым докладывал проект постановления. Это подтверждает и приказ по НКВД об освобождении его с должности начальника УОО именно 14 апреля. С 19.04.43 г. Абакумов приказом НКВД освобождается и от должности заместителя наркома НКВД.

Определение кандидатуры Абакумова на эту должность объясняется достаточно просто. Сталин уже знал Абакумова лично, компрометирующих материалов не было. Берия, считая Виктора Семеновича преданным своим сотрудником, не возражал. К тому же, особого выбора и не было.

Постановлением ГКО 21 апреля 1943 года было утверждено Положение о ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР, согласно которому начальник ГУКР становился по должности заместителем наркома обороны, т.е. Сталина. В.С. Абакумов был освобожден с этой должности 20 мая 1943 года, но оставаясь начальником ГУКР «СМЕРШ», подчинялся непосредственно Сталину. Такое непродолжительное время пребывания Абакумова в должности заместителя наркома, объясняется реформированием в наркомате, выразившемся в сокращении числа заместителей. В это же время (20.05.43) с должностей заместителя наркома были освобождены: Аборенков В.В. (начальник Главного военно-химического управления РККА), Воробьев М.П (начальник инженерных войск РККА), Воронов Н.Н. (командующий артиллерией и войсками ПВО РККА), Федоренко Я.Н (командующий бронетанковыми и механизированными войсками), Хрулев А.В. (начальник тыла РККА), Шапошников Б.М. (начальник высшей военной академии), Щаденко Е.А. (начальник Главупраформа), Щербаков А.С. (начальник ГлавПУ РККА).

26.05.43 г. Постановлением СНК СССР №592 руководящим работникам «СМЕРШ» были присвоены генеральские звания. Абакумов, единственный армейский «смершевец», сохранял за собой вплоть до конца войны спецзвание госбезопасности.

Известно, что в период войны Абакумов часто выезжал на фронты, инспектировал свои подразделения. Важные операции, особенно радиоигры в обязательном порядке согласовывались с ним. А стратегические разработки – санкционировались Сталиным. По воспоминаниям современников Абакумова, он отличался довольно жесткой хваткой в работе, не упускал возможности выгодно доложить о проведенной работе, а иногда и «присвоить» чужие результаты. Остались положительные отзывы генерала Ивашутина, полковников Чернова и Тарасова, ряда фронтовых офицеров «СМЕРШ». Необходимо отметить, что сотрудников «СМЕРШ» наказывал и миловал только Абакумов, либо это происходило с его ведома. Случаев вмешательства в деятельность «СМЕРШ», в кадровую политику не известно.

По завершению войны, с 06.09.45 г. Абакумова включили в состав Комиссии по руководству подготовкой обвинительных материалов и работой советских представителей в Международном военном трибунале по делу главных немецких военных преступников.

Созданная к концу войны система военной контрразведки успешно конкурировала с органами НКВД и НКГБ. Абакумов был вхож к Сталину наряду с Берия и Меркуловым. Отличался исполнительностью и служебным рвением. Исповедовал принцип – лучше перестараться, чем недоработать. В результате, недостаточная компетентность и квалификация сотрудников в низовых звеньях, подменялась массовостью организованных мероприятий, излишней подозрительностью, игнорированием невиновности. Широкая сеть осведомительского аппарата позволяла вылавливать вражеских агентов, диверсантов, шпионов и террористов, пособников гитлеровцев, особо не заботясь судьбой непричастных лиц.

В данном случае деятельность Абакумова совпадала с доктриной Сталина о ничтожности человеческой жизни.

Естественно, что работа главы «СМЕРШ» была оценена по-достоинству: в 1944 году он был награжден орденами Суворова 1-й и 2-й степеней, в 1945 году – орденами Красного Знамени и Красной Звезды, орденом Кутузова 1-й степени. 9 июля 1945 года Абакумову присвоено звание генерал-полковник.

Весной 1946 года Сталин проводил реформу органов управления, упразднялись наркоматы, создавались министерства. Учитывая, что «СМЕРШ» создавался для военного времени, и, по сути, исчерпал свое назначение, военная контрразведка передавалась в состав вновь организованного Министерства государственной безопасности СССР, которое по наследству от наркомата возглавлял Меркулов В.Н.

Осуществляя реформу, Сталин в основном менял и руководящие кадры. Под ротацию попал и Меркулов, который, по мнению Сталина, был «слишком робок и нерешителен». По некоторым источникам, Берия предлагал Сталину свою кандидатуру на пост главы МГБ — бывшего наркома внутренних дел Украины Василия Рясного. Однако Сталин предпочел Виктора Абакумова. Существует версия, что он выдвинул Абакумова потому, как был обеспокоен ростом авторитета военных, вернувшихся с войны героями. А кто лучше военной контрразведки сумеет с ними разобраться?

Понимал ли Абакумов, что с назначением на эту должность он обречен? Очевидно да. Была ли возможность отказаться? Категорически – нет! Ведь уже в это время была известна крылатая фраза Сталина: «У чекиста есть только два пути – на выдвижение или в тюрьму».

4 мая 1946 года Виктор Семенович был назначен министром Госбезопасности. С 18 мая 1946 г. — член Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам, с 31 декабря 1950 г. — председатель Коллегии МГБ.

За период руководства «СМЕРШ» Абакумов успел поднакопить и «грехов», которые, скорее всего, были известны Сталину, но не имели решающего значения. Так в период мародёрства армии и спецслужб на оккупированных территориях Европы и Маньчжурии многие подчиненные Абакумова дарили ему дорогие подарки. Известны факты подношения подарков Белкиным М.И., Брезгиным А.И., Вадисом А.А., Зелениным П.В., Карпенко Н.М., Ковальчуком Н.К. и другими. Бытовое обеспечение, приобретение одежды, продуктов питания за государственный счет, использование денежных средств, выделяемых на оперативные нужды — считалось обыденным явлением. Все эти факты были вскрыты уже после ареста Абакумова, подкреплены свидетельскими показаниями.

Выяснилось также, что при эвакуации Смоленска забыли партийный архив, который в целости и сохранности достался немцам. Самое неприятное было в том, что Абакумов, руководивший эвакуацией, к тому времени уже доложил об успешном выполнении задания. Сталин задал ему только один вопрос: «Что вы чувствуете, когда ваши подчиненные вам врут?» Похоже ответ на этот вопрос мучил Абакумова до последних дней.

После назначения Абакумова министром, началось перетекание функций МВД в ведение МГБ. В 1947-1951 годах из МВД в МГБ переданы внутренние войска, милиция, пограничные войска, правительственная связь, охрана правительственных объектов и другие подразделения. На транспорте создавались специальные подразделения МГБ. При министерстве образовалось свое ведомственное особое совещание. В Украине, Белоруссии и Прибалтийских республиках из МВД были изъяты подразделения по борьбе с бандитизмом. В 1950 году на базе службы «ДР» (диверсии и террор) создается два бюро, подчиненных непосредственно министру. Бюро №1 занималось организацией специальной агентурно-разведывательной работой за рубежом и внутри страны против врагов советского государства. Бюро №2 – выполняло специальные мероприятия внутри страны, наблюдение и «подвод агентуры к отдельным лицам, ведущим вражескую работу, пресечение которой в нужных случаях может производиться особыми способами». По сути дела, Абакумов воссоздавал структуру ОГПУ 30-х годов, создавал предпосылки для силового удержания власти, посредством МГБ.

Абакумов за короткое время назначил на руководящие должности бывших «смершовцев» (Селивановский Н.Н., Чернов И.А., Королев Н.А., Утехин Г.В., Рогов В.П.), при этом убирал с ключевых постов приверженцев Берия (Кобулов Б.З., Мильштейн С.Р., Влодзимирский Л.Е.).

К положительным результатам работы МГБ этого времени следует отнести организацию ликвидации националистических банд в Белоруссии, в Украине и в Прибалтийских республиках. Хотя вопрос о законности, методах борьбы и бессмысленных жертвах мирного населения остается открытым.

Из специальных операций МГБ за период 1946-1947 годов назовем лишь четыре, которые провела служба «ДР»: на Западной Украине был убит Ромжа – глава украинской Греко-католической церкви; в Ульяновске – поляк Самет, работавший на оборонном заводе и собирающейся выехать из СССР; в Москве – американец Огнис; в Саратове – украинский националист – Шумский. Все убийства были совершены с помощью ядов, вырабатываемых в так называемой лаборатории Майрановского. Приказы на убийство отдавали первые лица страны, дублировал их Абакумов.

Массовые репрессии не прекратились в конце 30-х годов. Уже после окончания войны одно за другим фабрикуются дела на большие группы партийных, советских работников, представителей интеллигенции. Получая указания Сталина, органы МГБ, возглавляемые Абакумовым начинают новую волну репрессий против военных, партийных и хозяйственных руководителей, евреев и т.д. Вот основные из них.

Дело авиаторов

В 1946 в производстве некачественных самолетов и приемки их войсками был обвинен командный состав ВВС и авиапромышленности. К расстрелу был приговорен маршал авиации С.А. Худяков. Главный маршал авиации А.А. Новиков — к пяти годам тюремного заключения, нарком авиапромышленности А.И. Шахурин – к семи, член военного совета ВВС Н.С. Шиманов – к четырем, начальник главного управления заказов ВВС Н.П.Селезнев – к шести, начальники отделов управления кадров ЦК ВКП (б) А.В. Будников и Г.М. Григорьян — к двум годам тюремного заключения. Осужденные были лишены правительственных наград. В связи с «делом авиаторов» был освобожден от должности второго секретаря ЦК ВКП(б) Маленков, который курировал авиапромышленность и, оставаясь формально заместителем председателя Совета Министров СССР, направлен Сталиным в длительную командировку на периферию. Несмотря на то, что 1953 году их всех реабилитировали, факты производства некачественных самолетов, приведенные в материалах дела, до сих пор не опровергнуты. Другими словами – имели место быть.

Ленинградское дело

По нему в 1948-1951 годах было осуждено 214 человек, из них 69 человек основных обвиняемых и 145 человек из числа близких и дальних родственников. Кроме того, 2 человека умерли в тюрьме до суда. 23 человека осуждены военной коллегией к высшей мере наказания (расстрелу). Среди них: председателя Госплана СССР Вознесенский Н.А., секретарь ЦК Кузнецов А.А., председатель Совета министров РСФСР Родионов М.И., первый секретаря Ленинградского обкома Попков П.С.

Дело военных

В 1947 году в тюрьму заключили нескольких руководителей военно-морского флота, среди них адмиралов В.А. Алафузова, Г.А. Степанова и Л.М. Галлера (последний умер в заключении). Начался сбор компромата против попавшего в опалу маршала Г.К. Жукова на которого дал показания маршал Новиков. На квартире Жукова в Москве был проведен негласный обыск. Его дачу охарактеризовали как антикварный магазин. На основе докладной Абакумова Жукова сняли с поста главнокомандующего Сухопутными войсками и отправили в Одессу командовать округом. За связь с Жуковым посадили больше семидесяти человек.

Дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК)

Созданный в 1942 году ЕАК собрал для Красной армии 16 млн. долларов в США, 15 млн. в Англии и Канаде, 1 млн. в Мексике, 750 тыс. в Палестине. За рубежом добывал оружие, одежду, медицинское оборудование. Деятельность ЕАК способствовала открытию Второго фронта. В конце войны ЕАК активно обсуждал вопрос создания Еврейской советской республики в Крыму. Выполняя волю Сталина, в январе 1948 Абакумов отдал приказ о проведении операции по физическому уничтожению председателя ЕАК, художественного руководителя Государственного еврейского театра С.М. Михоэлса. 29.11.48 г. ЕАК был распущен и закрыт, как «центр антисоветской пропаганды». В начале 1949 года было арестовано несколько десятков членов Еврейского антифашистского комитета. Они были обвинены в нелояльности, буржуазном национализме, космополитизме. 12.08.52 г. тринадцать подсудимых были казнены. А всего по делу ЕАК было репрессировано 110 чел.

Мингрельское дело

05.11.51 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ об образовании в составе Грузии, Тбилисской и Кутаисской областей. Осуществляя это, предполагали, что создание областей укрепит руководство хозяйственным и культурным строительством республики, сделает руководство конкретным и оперативным, приблизит его к местам, усилит связи центров с районами. Однако оказалось, что областные организации являлись излишним звеном. Было принято решение о ликвидации созданных областей. В ноябре 1951 года группе руководящих работников, выходцев из Мингрелии, было предъявлено тяжкое обвинение в местном (мингрельском) национализме. Министр Госбезопасности Грузинской ССР Рухадзе и его подчинённые арестовали несколько десятков ни в чем неповинных людей. Применив недозволенные методы следствия, вынудили некоторых из них «признаться» в том, что они якобы по заданию иностранных разведок вели подрывную работу, пытаясь захватить руководящие посты в республике, а затем отторгнуть Грузию от Советского Союза.

Дело врачей

Известный профессор-кардиолог Яков Этингер был арестован в ноябре 1950 года, а в марте следующего года умер в специальной камере-холодильнике. Этингер, «без какого-либо нажима» признал, что при лечении первого секретаря Московского горкома ВКП(б) А.С. Щербакова «имел террористические намерения». Абакумов не увидел перспектив дела, дальнейшую «раскрутку» не одобрил, следователя Рюмина сослал на периферию.

Кроме этих, общеизвестных дел, по инициативе Абакумова в 1948 году начались массовых операций в отношении так называемых «повторников». В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 21.02.48 г. органам МГБ было предписано арестовать и направить в ссылку на поселение в отдаленные районы Сибири и Дальнего Востока бывших шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, «правых», меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций, освобожденных по отбытии наказания из лагерей и тюрем после окончания Великой Отечественной войны. 26.10.48 г. была издана совместная директива Прокуратуры СССР и МГБ СССР №241/66сс о порядке реализации указа органами госбезопасности.

Всего со времени окончания войны и до издания Указа от 21.02.48 г. согласно данным МВД СССР было освобождено из лагерей и тюрем 45048 человек заключенных данной категории. Весной 1949 года В.С.Абакумов доложил И.В.Сталину о первых результатах выполнения директивы №241/66сс. Согласно приводимым им данным по состоянию на 15.03.49 г. органами госбезопасности было арестовано, а также направлено в ссылку 12 081 человек.

Практически одновременно с началом работы по направлению в ссылку освобожденных ранее государственных преступников в соответствии с постановлениями Политбюро ЦК ВКП (б) и Совета Министров СССР в период 1948-1949 годов были проведены массовые выселения семей националистов и кулаков из прибалтийских республик, Западной Украины и Белоруссии. Инициатива о принятии данных решений исходила от партийного руководства соответствующих союзных республик, а также руководящих сотрудников МГБ СССР.

В том же 1949 году Политбюро ЦК ВКП (б) принимает в целях «очистки» Грузии, Армении, Азербайджана и всего Черноморского побережья СССР от нежелательных элементов, решение о выселении на вечное поселение в отдаленных районах страны, под надзор органов МВД бывших членов партии дашнаков, граждан турецкой и греческой национальности вместе с членами их семей. Аналогичное решение выносится в отношении проживавших на территории Молдавии кулаков, бывших помещиков, крупных торговцев, лиц, сотрудничавших с немецкими и румынскими властями, а также участников профашистских партий и организаций, нелегальных религиозных сект, бывших белогвардейцев.

Занимая пост министра МГБ, пользуясь близостью и благосклонностью вождя, Абакумов, по одной из версий, резко изменил свое отношение к другим руководителям страны. Очевидно, его прямолинейность исповедовалась в формуле: служить одному, с остальными не считаться. Однако враги появились скоро и могущественные.

Первым из них стал Маленков, высланный по «делу авиаторов» в Узбекистан. Вернувшись в 1948 году и вновь заняв пост секретаря ЦК, принялся осторожно настраивать против Абакумова партийно-государственных деятелей. В этом Маленкова поддержал член Политбюро Хрущев, который имел свой «скелет» в шкафу.

Вторым врагом стал бывший покровитель Лаврентий Берия, державший обиду за увольнение своих ставленников из МГБ, и боявшийся продолжения «менгрельского дела». Кроме того, начальник охраны Берия – полковник Саркисов, был завербован МГБ и аккуратно «стучал» на шефа.

Третьим был Молотов. Супруга Молотова — Жемчужина Полина Семеновна (настоящие имя и фамилия — Пери Карповская) по материалам МГБ 29.01.49 г. арестована и обвинена в том, что «на протяжении ряда лет находилась в преступной связи с еврейскими националистами». По некоторым источникам, Жемчужину также обвиняли в личной нескромности (молочные ванны и т.п.) и половой распущенности. 29.12.49 г. Особым совещанием при МГБ СССР приговорена к 5 годам ссылки в Кустанайскую область. А через два месяца ее муж был освобожден от должности министра иностранных дел и потерял большую часть своего влияния.

Следующими «доброжелателями» Абакумова были Круглов – министр МВД и Серов – его заместитель. Основным поводом их недовольства было постепенное перетекание министерства в подчинение Абакумову. Жалобы, которыми они забрасывали «инстанции» исчислялись десятками. Существуют версии, что их Сталин даже показывал Абакумову.

После сентября 1947 года повседневное руководство работой МГБ а также выдвижение и распределение кадров этой карательной структуры Сталин передоверил Секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецову. При этом решение важнейших вопросов, таких как выработка репрессивной линии, реорганизация структуры МГБ, согласование важнейших арестов, оставалось по-прежнему за Сталиным. После возникновения «Ленинградского дела» и ареста в 1949 г. бывшего Секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецова тень сталинского недоверия легла и на Абакумова. И это неслучайно, ведь Абакумов имел довольно тесные отношения со своим бывшим куратором. Причем настолько, что ряд текущих вопросов предпочитал решать на уровне Кузнецова, не доводя их до Сталина. Трудно сказать, тогда ли у Сталина возникла мысль избавиться от министра ГБ, но, по крайней мере, иезуитский расчет вождя состоял в том, что именно Абакумов должен обеспечить проведение «ленинградского дела», по которому в числе прочих проходил Кузнецов. А уж потом, когда нужда в Абакумове отпадет – избавиться от него.

Есть явные признаки, свидетельствующие о потери Абакумовым доверия Сталина. Так, в феврале 1950 г. он поручил Г.М. Маленкову организовать «особую тюрьму» для «самых важных политических обвиняемых», которая находилась бы в подчинении Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б). При этом, не следователи МГБ, а сотрудники партийного аппарата сами вели следствие по делам этих арестованных. Другой демарш Сталина против Абакумова и его всевластия в аппарате МГБ лежал в организационной плоскости. В январе 1950 г. Сталин решил создать в МГБ Коллегию и дал соответствующее указание Абакумову. По замыслу Сталина этот коллегиальный орган управления министерством усилил бы контроль за деятельностью Абакумова и помог бы растворить его амбиции.

Немногим раньше, секретная служба вождя, доложила о злоупотреблениях в Спецторге. Директором центрального склада Спецторга оказался человек, в прошлом привлекавшийся к уголовной ответственности за спекуляцию и снятый с должности начальника казанского Спецторга за мошенничество. Руководство же московского областного Спецторга расхитило продуктов и промышленных товаров на сумму свыше 2 миллионов рублей, за что начальник Мособлспецторга был осужден на 25 лет. Абакумов, в подчинении которого, наряду с номинальным подчинением Министерству торговли СССР, находился Спецторг, получил от Сталина первый строгий выговор с предупреждением.

Джуга (руководитель секретной службы Сталина), в ходе изучения служебной деятельности Абакумова, сумел обнаружить крупные провалы в работе одного из управлений МГБ СССР, которое возглавлял генерал-лейтенант Шевелев. Эти провалы Абакумов скрывал от Сталина и ЦК ВКП(б). Более того, один из главных критиков недостатков в работе этого управления, неоднократно выступавший с критикой на партийных собраниях, начальник отделения, майор Евгений Щукин был отправлен Абакумовым в командировку в Северную Корею, где и погиб при загадочных обстоятельствах. По указанию Сталина управление, возглавляемое генералом Шевелевым, было выведено из состава МГБ СССР и стало одним из специальных подразделений ЦК ВКП(б). Абакумов же получил второй строгий выговор с предупреждением. Но и на этом злоключения могущественного министра не кончились.

Враги и конкуренты Абакумова систематически доносили на него Сталину. Кроме того, вождь уже задумал и руками МГБ начал осуществлять очередную чистку. Находясь в отпуске на юге страны, не раз высказывался о необходимости реформирования и самой службы государственной безопасности.

Вернувшись из очередного длительного осеннего отпуска (с 11 августа по 21 декабря 1950 г.) Сталин резко сократил контакты с Абакумовым, пригласив его в свой кремлевский кабинет только один раз – 6 апреля 1951 г. Трудно сказать, понял ли Абакумов, сколь серьезен этот знак и что против него что-то затевается. После этого в журнале посетителей кремлевского кабинета Сталина фамилия Абакумова встретится только 5 июля 1951 г., когда уже было принято решение снять его с должности министра.

Таким образом, письмо «обиженного» Абакумовым следователя Рюмина легло в хорошо удобренную почву и являлось формальным поводом начала кампании кадровой чистки системы МГБ, сопровождавшейся арестами высокопоставленных сотрудников. Что же писал этот следователь? В письме Рюмина, датированном 02.07.51 г., содержался ряд обвинений против Абакумова. Во-первых, он «погасил», очень перспективное, с точки зрения автора письма, дело арестованного МГБ врача Я.Г. Этингера, который мог дать важные показания о «врачах-вредителях». Во-вторых, Абакумов скрыл от ЦК важную информацию о недостатках в контрразведывательной работе в Германии на предприятиях «Висмута», где добывалась урановая руда. И, наконец, в-третьих, грубо нарушал установленные решениями партии и правительства правила ведения следствия. В письме Рюмин назвал Абакумова «опасным человеком» на важном государственном посту.

По заявлению Рюмина уже 05.07.51 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «поручить комиссии в составе т.т. Маленкова (председатель), Берия, Шкирятова и Игнатьева проверить факты изложенные в заявлении Рюмина, и доложить о результатах Политбюро ЦК ВКП(б). Срок работы комиссии 3–4 дня».

Абакумов еще не был арестован, но уже 08.07.51 г. побывал на допросе у исполняющего обязанности Генерального прокурора К.А. Мокичева. Накануне, 7 июля Абакумов написал объяснительную записку по выдвинутым против него обвинениям. Все обвинения Рюмина в связи с делом Этингера Абакумов отметал, заверяя в этой объяснительной записке Сталина в своей личной преданности.

11 июля Политбюро ЦК ВКП(б) принимает специальное решение (П82/437) «О неблагополучном положении в МГБ». В нем в частности говорится:

«2 июля 1951 года ЦК ВКП(б) получил заявление старшего следователя следственной части по особо важным делам МГБ СССР т. Рюмина, в котором он сигнализирует о неблагополучном положении в МГБ со следствием по ряду весьма важных дел крупных государственных преступников и обвиняет в этом министра государственной безопасности т. Абакумова…

Получив заявление т. Рюмина, ЦК ВКП(б) создал комиссию Политбюро в составе тт. Маленкова, Берия, Шкирятова, Игнатьева и поручил ей проверить факты, сообщенные т. Рюминым. В процессе проверки комиссия допросила начальника следственной части по особо важным делам МГБ т. Леонова, его заместителей тт. Лихачева и Комарова, начальника 2-го Главного управления МГБ т. Шубнякова, заместителя начальника отдела 2-го Главного управления т. Тангиева, помощника начальника следственной части т. Путинцева, заместителей министра государственной безопасности тт. Огольцова и Питовранова, а также заслушала объяснения т. Абакумова.

Ввиду того что в ходе проверки подтвердились факты, изложенные в заявлении т. Рюмина, ЦК ВКП(б) решил немедля отстранить т. Абакумова от обязанностей министра госбезопасности и поручил первому заместителю министра т. Огольцову исполнять временно обязанности министра госбезопасности. Это было 4 июля с.г. На основании результатов проверки комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) установила следующие неоспоримые факты.

В ноябре 1950 года был арестован еврейский националист, проявляющий резко враждебное отношение к советской власти, – врач Этингер. При допросе старшим следователем МГБ т. Рюминым арестованный Этингер, без какого-либо нажима, признал, что при лечении т. Щербакова А.С. имел террористические намерения в отношении его и практически принял все меры к тому, чтобы сократить ему жизнь.

ЦК ВКП(б) считает это показание Этингера заслуживающим серьезного внимания. Среди врачей, несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства. Нельзя забывать преступления таких известных врачей, совершенные в недавнем прошлом, как преступления врача Плетнева и врача Левина, которые по заданию иностранной разведки отравили В.В. Куйбышева и Максима Горького. Эти злодеи признались в своих преступлениях на открытом судебном процессе, и Левин был расстрелян, а Плетнев осужден к 25 годам тюремного заключения.

Однако министр госбезопасности т. Абакумов, получив показания Этингера о его террористической деятельности, в присутствии следователя Рюмина, зам. начальника следственной части Лихачева, а также в присутствии преступника Этингера признал показания Этингера надуманными, заявил, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри, и прекратил дальнейшее следствие по этому делу. При этом т. Абакумов, пренебрегая предостережением врачей МГБ, поместил серьезно больного арестованного Этингера в заведомо опасные для его здоровья условия (в сырую и холодную камеру), вследствие чего 2 марта 1951 года Этингер умер в тюрьме.

Таким образом, погасив дело Этингера, т. Абакумов помешал ЦК выявить, безусловно существующую законспирированную группу врачей, выполняющих задание иностранных агентов по террористической деятельности против руководителей партии и правительства. При этом следует отметить, что т. Абакумов не счел нужным сообщить ЦК ВКП(б) о признаниях Этингера и таким образом скрывал это важное дело от партии и правительства. … На основании вышеизложенного ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Снять т. Абакумова с работы министра государственной безопасности СССР как человека, совершившего преступления против партии и Советского государства, исключить из рядов ВКП(б) и передать его дело в суд.
2. Снять с занимаемых постов начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР т. Леонова и заместителя начальника следственной части т. Лихачева как способствовавших Абакумову обманывать партию и исключить их из партии.
3. Объявить выговор первому заместителю министра т. Огольцову и заместителю министра т. Питовранову за то, что они не проявили необходимой партийности и не сигнализировали ЦК ВКП(б) о неблагополучии в работе МГБ.
4. Обязать МГБ возобновить следствие по делу о террористической деятельности Этингера..».

12 июля 1951 года Абакумов В.С. был арестован. Согласно постановлению следователя Прокуратуры СССР мерой пресечения избрано содержание под стражей в Сокольнической тюрьме МВД. Однако Абакумова доставили в «Матросскую тишину» (в ту самую секретную тюрьму ЦК) и поместили в одиночку. В целях конспирации только начальника тюрьмы поставили в известность, кем был его новый узник, тогда как для всех остальных он отныне обозначался как «заключенный № 15».

Следом за Абакумовым 13 июля были арестованы начальник следственной части МГБ А.Г.Леонов и его заместители М.Т.Лихачев и Л.Л.Шварцман. Чуть позже, 25.07.51 г. был арестован управляющий делами МГБ М.К. Кочегаров, а 26.07.51 г. арестовали еще одного заместителя начальника следственной части МГБ В.И. Комарова. После этого аресты руководящих работников МГБ приобрели более или менее регулярный характер.

Пребывание Абакумова под следствием описано в литературе многократно. Абакумова били, сажали в камеру-холодильник, но он так, ни в чем и не признался. За считанные месяцы он превратился в полного инвалида. Предъявляемые ему обвинения менялись вместе с политической ситуацией в стране: его обвиняли то в фальсификации дела врачей, то в чрезмерной жестокости при его расследовании, то в организации еврейского заговора в МГБ. Обвинения разваливались, менялись следователи, а Абакумов продолжал сидеть и после смерти Сталина, и после ареста Берии. В тюрьме даже во вред себе он продолжал вести себя по-прежнему — грубо и прямолинейно.

На допросе 10 августа 1951 г. он сообщил: «В ЦК ВКП(б) меня и моего заместителя Огольцова неоднократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к арестованным — шпионам и другим преступникам».

Сохранилось письмо следующего содержания:

«Товарищам Берия и Маленкову от арестованного Абакумова В.С.

Дорогие Л.П. и Г.М.

Два месяца находясь в Лефортовской тюрьме, я все время настоятельно просил следователей и нач. тюрьмы дать мне бумагу написать письма Вам и тов. Игнатьеву.

Со мной проделали что-то невероятное. Первые восемь дней держали в почти темной, холодной камере. Далее в течение месяца допросы организовывали таким образом, что я спал всего лишь час-полтора в сутки, и кормили отвратительно. На всех допросах стоит сплошной мат, издевательство, оскорбления, насмешки и прочие зверские выходки. Бросали меня со стула на пол… Ночью 16 марта меня схватили и привели в так называемый карцер, а на деле, как потом оказалось, это была холодильная камера с трубопроводной установкой, без окон, совершенно пустая, размером 2 метра. В этом страшилище, без воздуха, без питания (давали кусок хлеба и две кружки воды в день), провел восемь суток. Установка включилась, холод в это время усиливался. Я много раз… впадал в беспамятство. Такого зверства я никогда не видел и о наличии в Лефортово таких холодильников не знал — был обманут. Этот каменный мешок может дать смерть, увечье и страшный недуг, 23 марта это чуть не кончилось смертью — меня чудом отходили и положили в санчасть, вспрыснув сердечные препараты и положив под ноги резиновые пузыри с горячей водой. Я все время спрашивал, кто разрешил проделать со мной такую штуку. Ответили: «Руководство МГБ». Путем расспросов я узнал, что это Рюмин, который делает, что и как хочет…

Прошу Вас, Л. П. и Г. М.:

1) Закончить все и вернуть меня к работе… мне нужно лечение.

2) Если какое-то время будет продолжаться эта история, то заберите меня из Лефортово и избавьте от Рюмина и его друзей. Может быть, надо вернуть в Матросскую тюрьму и дать допрашивать прокурорам…

Может быть, можно вернуть жену и ребенка домой. Вам вечно буду за это благодарен. Она человек честный и хороший.

В процессе следствия вскрылись и некоторые подробности личной жизни Абакумова. Обедать демонстративно ходил в «Арагви», а если был загружен, охрана привозила ему оттуда шашлыки. Цеплял на улице симпатичных девиц и вел их в гостиницу «Москва», в койку. Главной страстью Абакумова был футбол. Ни один интересный матч он не пропускал. Команду «Динамо» считал своей собственностью. Все время подчеркивал: «Помогайте динамовцам, найдите на матч хорошего судью, чтобы судил честно. Сделайте им хорошую экипировку, и т.д.» Вторым его увлечением было кино. Часто он приглашал все руководство министерства в свой кинозал, и часов до 7 утра все смотрели трофейные и наши фильмы.

Абакумов имел две квартиры в Москве, в одной из которых — 120 метровой, украшенной дубовыми панелями, красным деревом, старинной мебелью, бесчисленными коврами жила его жена. (Из фрагментарных данных можно допустить, что первой женой Абакумова была Семенова Татьяна Андреевна, дочь сапожника, домохозяйка. Скорее всего, именно ей при разводе Абакумов оставил 5-тикомнатную квартиру в Телеграфном переулке Москвы). В другой — трехсотметровой, в Колпачном переулке — он жил сам. Для того, чтобы министру госбезопасности вселиться в эту квартиру, потребовалось в 1948 г. отселить 16 семей. На ремонт и оборудование этой квартиры незаконно из средств министерства затрачено более миллиона рублей. По указанию Абакумова для его личных нужд начальник секретариата министра полковник Чернов присвоил около 500 тысяч рублей из средств, предназначавшихся на оперативные нужды. Боясь ответственности за это преступление, Абакумов в марте 1950 года приказал уничтожить бухгалтерскую отчетность 1-го отделения Управления делами министерства, которое ведает хозяйственным обслуживанием руководящего состава.

Квартиры ломились от столовых и спальных гарнитуров, невиданных в тогдашней Москве заграничных холодильников, спальных и столовых гарнитуров. В квартире было 13 радиоприемников и радиол. 16 мужских и 7 женских наручных часов, 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок. Если к тому же добавить ящик с тремястами корнями женьшеня и имевшемся по существу в его личном распоряжении гараже со многими десятками легковых автомобилей, то можно считать, что министр собирался долго жить.

Установилась даже традиция, по которой выезжавшие за границу офицеры МГБ выражали свое уважение министру госбезопасности В. С. Абакумову дорогими подарками.

В начале 1953 г. был подготовлен проект обвинительного заключения по делу Абакумова, и 17 февраля Игнатьев направил его Сталину и Маленкову. Сталин подверг проект серьезной правке. Общая направленность сталинской редактуры свелась к подчеркиванию персональной вины Абакумова, заключавшейся в том, что он и его сообщники «игнорировали указания ЦК о расследовании связей с иностранной разведкой врага народа Кузнецова». То есть погасили шпионскую составляющую «Ленинградского дела». Переработанный с учетом замечаний Сталина проект обвинительного заключения вновь был направлен 26 февраля 1953 г. Сталину и Маленкову. Сталин не успел рассмотреть этот проект.

После смерти Сталина, в условиях развернувшейся в ЦК борьбе за власть, Берия выступил инициатором пересмотра наиболее громких дел возникших в конце 40-х начале 50-х годов. Прекращая дела Берия убивал сразу нескольких зайцев. Во-первых, он оказывал вполне дружеские услуги своим соратникам: Маленкову (интересы которого были задеты делом 1946 г. о вредительстве в авиапромышленности), Молотову (чья жена была арестована Сталиным в связи с делом Еврейского антифашистского комитета), Кагановичу (чей брат Михаил был оклеветан и покончил с собой). Во-вторых, прекращая «мингрельское дело» Берия, по сути, устранял угрозу собственной персоне. В-третьих, освобождая из тюрьмы соратников-чекистов, получал в их лице надежных и преданных сотрудников. И, наконец, легко зарабатывал авторитет и политический капитал, выгодно, выставив себя поборником справедливости. Первым желанием Берии после смерти вождя было освобождение своих людей – чекистов. Уже 11 марта 1953 г. он направил на имя Маленкова и Хрущева письмо, в котором рисовал удручающую картину, сложившуюся в МГБ. Берия не медлил и начал освобождать своих соратников еще до формального разрешения вопроса на Президиуме ЦК КПСС. Разумеется, милость нового всесильного министра внутренних дел не распространялась на тех, кто участвовал в гонениях на близких Берии людей или кого он считал человеком абакумовского круга. Так, остались под арестом: В.С. Абакумов, Н.М. Рухадзе, Н.А. Королев, М.К. Кочегаров, А.Г. Леонов, М.Т. Лихачев, В.И. Комаров, И.А.Чернов, Я.М. Броверман, Л.Л. Шварцман.

Оставлять живым Абакумова правящей верхушке было невыгодным. Он знал слишком много. Суд над Абакумовым и его бывшими подчиненными открылся 14 декабря 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде. Виновным он себя не признал, настаивая на том, что все решения принимались ЦК, он же был всего лишь исполнителем: — Сталин давал указания, я их исполнял.

19 декабря 1954 года выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР признала Абакумова В.С. виновным по статьям за стандартный набор антисоветских преступлений. Это статьи 58-I-б, 58-7, 58-8 и 58-11 Уголовного кодекса РСФСР — измена Родине, совершенная военнослужащим, вредительство, совершение терактов, участие в контрреволюционной организации. Огласили приговор – расстрел. Расстреляли его всего через 1 час 15 минут после вынесения приговора.

«Сообщаю, что Приговор Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР от 19 декабря 1954 года в отношении осужденных к высшей мере наказания — расстрелу: Абакумова Виктора Семеновича, 1908 года рождения (далее идет перечисление группы расстрелянных),… приведен в исполнение в Ленинграде 19 декабря 1954 года в 12 часов 15 минут.

При исполнении приговора присутствовал Генеральный прокурор Союза ССР действительный государственный советник юстиции т. Руденко Р. А.

Начальник Внутренней Тюрьмы КГБ При Совете Министров СССР — подполковник Таланов 22 декабря 1954 г. N 3763».

28 июля 1994 г. дело Абакумова было пересмотрено. Его действия были переклассифицированы на статью 193-17, п. «б» (злоупотребление властью), а в 1997 г. мера пресечения заменена на 25 лет заключения в ИТЛ без конфискации имущества.

Несколько слов о судьбе семьи. На следующий день, после заключения под стражу Абакумова, арестовали жену Абакумова (по всей видимости – гражданскую) — Антонину Николаевну Смирнову, тридцати одного года, иждивенку, ранее работавшую в центральном аппарате МГБ СССР, — и с двухмесячным сыном на руках заключили в Сретенскую тюрьму МВД. Смирнова А.Н. дочь известного в конце 20-х годов врача гипнотизера Смирнова Николая Александровича, выступавшего под сценичным псевдонимом – Орнальдо. Николай Александрович учился в Индии в знаменитом городе Бенаресе, в совершенстве владел массовым гипнозом, давал концерты. По некоторым источникам, с начала 30-х годов Смирнов Н.А. якобы сотрудничал с НКВД. В 1936-1937 годах следы Орнальдо теряются.

Жена Абакумова была освобождена в марте 1954 года, проведя с ребенком в тюрьме без малого три года. И хотя состава преступления в действиях следователи не обнаружат, и дело прекратят, ее на несколько лет вышлют с сыном из Москвы. По некоторым данным, она вскоре умерла. Других данных обнаружить не удалось.

Сын Абакумова и Антонины Николаевны – Игорь Викторович Смирнов — врач, доктор медицинских наук, профессор, академик РАЕН, основоположник компьютерных психотехнологий. Умер в 2004 году. В Москве действует НИИ психотехнологий им. И.В. Смирнова.

В 2013 году на кладбище «Рокитки» в десяти километрах от МКАД появилось надгробие Виктору Абакумову. По одной версии останки Абакумова перевезли из-под Санкт-Петербурга в Москву и захоронили в могиле сына, по другой надгробие – кенотаф (символическая могила, в которой нет останков).

На этом наше, затянувшееся повествование заканчивается. Кем был Абакумов и какое отвести ему место, судить вам по итогам прочитанного.

Заплечных дел мастера

По поводу личности Виктора Абакумова не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны легендарный СМЕРШ. Смущает их только то, что Сталин дал добро на его арест. Другие доказывают, что Абакумов был ярым противником Сталина и Берии. Но расстрелял его почему-то Хрущев .

Основным противником советской контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам!») был Абвер, служба разведки и контрразведки вермахта, которую возглавлял адмирал Вильгельм Канарис . В Первую мировую он командовал малым крейсером «Дрезден» и подводной лодкой, потопившей несколько вражеских транспортов. За это Канарис был отмечен железным крестом 1 степени. Начальником Абвера он стал в январе 1935 года, когда его будущий противник Виктор Абакумов был всего лишь оперуполномоченным главного управления исправительно-трудовых лагерей НКВД. Как же так случилось, что убеленного сединами адмирала, опутавшего сетью своих агентов всю Европу, обвел вокруг пальца вчерашний вертухай?

Пагубное влечение

Сохранился текст автобиографии Виктора Абакумова: «Родился в Москве в 1908 году. Отец мой до революции был некоторое время рабочим Московской фармацевтической фабрики. После революции - уборщиком-истопником одной из больниц Москвы. До 1921 года учился в городском училище. В конце 1921 года, еще мальчишкой, ушел добровольцем в РККА, где служил в Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). Период нахождения в ЧОН сделал из меня честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы, готового на любые жертвы ради торжества коммунизма». Абакумов почему-то не уточнил, что окончил всего лишь четыре класса, а в бригаде ЧОН служил санитаром.

После демобилизации «несгибаемый борец за светлые социалистические идеалы» устроился упаковщиком и вскоре вступил в партию. Расчет был верным - с этого момента его карьера пошла в гору. «В 1932 году, - продолжил Абакумов в своей автобиографии, - Московским комитетом ВКП(б) я был мобилизован и послан на работу в органы НКВД. Работая в органах НКВД, я все время был на низовой работе». Почему же рослого способного парня использовали лишь в качестве «топтуна»? Дело в том, что Абакумова отличала пагубная страсть - он не пропускал ни одной юбки. В 1934 году его даже поймали на том, что он использовал для встреч с женщинами конспиративные квартиры. Именно в это время в его личном деле появилась запись: «к оперативной работе влечение имеет. Порывист. Быстро делает выводы, подчас необоснованные. Иногда мало обдумывает последствия. В следственных делах не участвовал. Дисциплинирован. Требуется руководство воспитательного характера». А где в те годы осуществлялся грандиозный эксперимент по воспитанию нового человека? Верно, в Главном управлении исправительно-трудовых лагерей, то есть в ГУЛАГе. Туда Абакумова и перевели, но, конечно, в качестве надзирателя, а не заключенного.

Процесс воспитания, судя по всему, прошел успешно - уже в конце 1938 года Виктор Абакумов был назначен начальником ростовского областного управления НКВД. На этом посту он прославился тем, что лично выбивал из подследственных нужные признания, не брезгуя самыми жестокими методами. Рвение Абакумова было замечено, и 19 июля 1941 года ему было доверено возглавить военную контрразведку - управление особых отделов НКВД. Должность была, вообще-то, расстрельной. В июне 1933 года военную контрразведку возглавлял Марк Гай. Через три года его пустили в расход. Следующим главой контрразведки был Израиль Леплевский. Вскоре и его постигла та же участь. В июне 1937 года особистами руководил Николай Николаев-Журид. Он был расстрелян через полтора года. Комиссар госбезопасности 1-го ранга Леонид Заковский (Генрих Штубис) возглавлял контрразведку всего месяц. Расстреляли его не сразу, а только после того, как назначили заместителем наркома внутренних дел. Заковского сменил успешно окончивший церковно-приходскую школу Николай Федоров. Через полгода и он получил пулю в затылок. Как-то так получилось, что почти все руководители военной контрразведки оказались иностранными шпионами.

30 тысяч немецких агентов

В апреле 1942 года вполне мог быть обвинен в шпионаже и Виктор Абакумов. Выяснилось, что при эвакуации Смоленска забыли партийный архив, который в целости и сохранности достался немцам. Самое неприятное было в том, что Абакумов, руководивший эвакуацией, к тому времени уже доложил об успешном выполнении задания. Сталин задал ему только один вопрос: «Что вы чувствуете, когда ваши подчиненные вам врут?» И через десять лет, когда Абакумов об этом вспоминал, у него от ужаса тряслись руки и расширялись зрачки.

Но, как это ни странно, Сталин его помиловал. Может быть, потому что Абакумов твердо усвоил урок и в дальнейшем строго руководствовался принципом: «лучше перебдеть, чем недобдеть». Не исключено, впрочем, что на эту должность просто не нашлось претендентов - особистов НКВД в фуражках с васильковым верхом в армии люто ненавидели и, когда началась война, их стали потихоньку отстреливать. Именно поэтому в апреле 1943 года военная контрразведка была передана в наркомат обороны, а ее сотрудников начали набирать из фронтовиков, прошедших краткосрочные курсы переподготовки.

Среди главных героев замечательной повести Владимира Богомолова «В августе 44-го» только «волкодав» Казанцев пришел в СМЕРШ из НКВД, но там он кости на допросах не ломал, а нес службу в погранвойсках. Кстати, поначалу контрразведку предполагалось назвать СМЕРНЕШ (от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!»), но Сталин возразил: «Почему мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Есть предложение назвать контрразведку «Смерть шпионам!», то есть СМЕРШ».

Сейчас публикуется много книг, авторы которых до небес превозносят достижения СМЕРШ и личные качества начальника контрразведки Виктора Абакумова. При этом постоянно ссылаются на цифру - 30 тысяч разоблаченных немецких агентов. Абвер такими достижениями похвастать, конечно, не мог. Но надо учитывать, что Абвер не вправе был ни арестовывать подозреваемых, ни вести следствие, этим занималось гестапо. В то же время сотрудники СМЕРШ имели возможность задержать и объявить немецким шпионом кого угодно.

Впрочем, есть и другая цифра, иллюстрирующая работу СМЕРШ, - за три года с участием перевербованных немецких агентов было проведено свыше 250 радиоигр, в ходе которых советские контрразведчики успешно водили Абвер за нос. Это действительно так. Но, как известно, в ходе радиоигры противнику, чтобы он поверил, сообщают не только ложную, но и правдивую информацию. А кто в годы войны мог безнаказанно отправлять немцам реальные данные об операциях Красной армии? Только один человек, который был непосредственным начальником Абакумова, - Сталин. Для всех других, включая самого Абакумова, это означало бы неминуемый расстрел. Так что кто в действительности руководил контрразведкой СМЕРШ, это еще вопрос.

Роковая ошибка

После войны Абакумов был назначен министром МГБ и с энтузиазмом продолжил работу по очищению армии и оборонной промышленности от вражеской агентуры. Первым делом он взялся за авиаторов - к расстрелу был приговорен маршал авиации Худяков, к различным срокам тюремного заключения - главный маршал авиации Новиков и нарком авиапромышленности Шахурин. Вслед за ними по этапу пошли руководители военно-морского флота, в том числе адмиралы Алафузов, Степанов и Галлер. На очереди были артиллеристы.

Идея производить массовые зачистки в плановом порядке по родам войск была, конечно, замечательной, но Абакумов этим не ограничился. Он начал верстать дела по территориальному принципу. Первым было так называемое ленинградское дело, в ходе которого пустили в расход секретаря ЦК Кузнецова, заместителя председателя Совмина СССР Вознесенского, председателя Совмина РСФСР Родионова, первого секретаря Ленинградского обкома партии Попкова. Впереди был непочатый край работы в столицах союзных республик («дело грузинских националистов» уже близилось к завершению), но Абакумов не останавливался на достигнутом, а одновременно собирал компромат на всех сколь-нибудь известных лиц.

Вот на этом он и погорел. Первая осечка произошла с генералом НКВД Серовым. Узнав о том, что Абакумов готовит его арест, Серов немедленно, как сейчас говорят, перевел стрелки, накатав докладную Сталину. «Наверно, Абакумов не забыл, - кипя праведным гневом, докладывал Серов, - когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон из более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из СМЕРШ прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом, с надписью «Абакумову». Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант прилетел к начальнику контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества. Пусть Абакумов расскажет в ЦК про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил, как мокрая курица, охал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался. Пусть Абакумов откажется, как он в тяжелые дни войны ходил по городу, выбирал девушек легкого поведения и водил их в гостиницу «Москва».

И тем не менее считается, что Абакумова сгубило дело Якова Этингера. Этот известный профессор-кардиолог был арестован в ноябре 1950 года, а в марте следующего года умер в специальной камере-холодильнике. 2 июля 1951 года старший следователь МГБ Рюмин направил Сталину письмо, в котором обвинил Абакумова в намеренном убийстве Этингера. Сталин, прочтя письмо, заметил: «Рюмин глубоко понимает задачи органов госбезопасности. А министр не в состоянии в этом разобраться». Это был приговор - уже 12 июля Абакумов был арестован. По сложившейся традиции, арестовали также его жену, Антонину Смирнову, дочь известного в то время эстрадного артиста, выступавшего под псевдонимом Орнальдо, и даже двухмесячного сына.

Но что такого особенного совершил министр МГБ? Мало ли профессоров в те годы умирало в тюрьмах и лагерях, и никого это не волновало. Дело в том, что Рюмин в своем письме сообщил: Абакумов требует при допросах собирать компрометирующие материалы, в том числе на организаторов работы по созданию ядерного оружия Бориса Ванникова и Авраамия Завенягина. Между тем реализация советского атомного проекта была поручена Берии, который, по своему обыкновению, готов был разорвать каждого, кто помешает ему выполнить поставленную задачу. Более того, проект лично контролировал Сталин. Иными словами, Абакумов влез куда не следовало, за что и пострадал.

«Я все напишу в Политбюро!»

Обвинили Абакумова, конечно же, не в попытке срыва работ по созданию ядерного оружия, а в том, что он прозевал «сионистский заговор». Понятно, что бывший министр МГБ совершенно не понимал, о каком заговоре идет речь. На этом основании комиссия ЦК, в состав которой входил Берия, сделала заключение: «Абакумов при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях». В его трехсотметровой квартире (до Абакумова там жили 16 семей) был проведен обыск, в ходе которого была обнаружена «папка с большим числом совершенно секретных документов, содержащих сведения особой государственной важности», то есть досье на многих руководителей партии и правительства. Кроме того, в квартире находилось большое количество мебельных гарнитуров и радиоприемников, 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок, а также большой ящик с чудодейственными корнями женьшеня.

После смерти Сталина обвинительное заключение по делу Абакумова подкорректировали, уличив Виктора Семеновича в фальсификации «дела грузинских националистов» и «авиационного дела». Вскоре был арестован Берия, так что материалы пришлось опять переписывать. Теперь Абакумову вменяли в вину то, что он организовал «ленинградское дело» и поддерживал добрые отношения с «агентом иностранных разведок» Лаврентием Берией , а потому наверняка и сам был отъявленным шпионом. Впрочем, Хрущев вроде бы собирался освободить Абакумова, но к тому времени из лагерей вышли те, кто не понаслышке знал о методах работы бывшего министра МГБ. Оказалось, что вдове украинского поэта Сосюры он лично защемлял дверью пальцы рук, а сидевшему на Лубянке маршалу Воронову выбил обе челюсти.

В ходе судебного заседания, состоявшегося в декабре 1954 года, Виктор Абакумов простодушно заявил: «Сталин давал указания, я их исполнял». После этого всем присутствующим на судебном заседании стало очевидно, что Абакумов непременно будет расстрелян. Так оно и случилось. По словам начальника внутренней тюрьмы, перед смертью бывший министр МГБ успел сказать: «Я все, все напишу в Политбюро!..»

Евгений Княгинин
Первая крымская N 190, 7 сентября / 13 сентября 2007

12 июля 1951 года был арестован советский министр МГБ В.Абакумов. Малограмотный чекист, подхалим, подлец и бабник сделал карьеру на фальсификации уголовных дел и массовых убийствах. Расстреляв многих соратников по НКВД-МГБ, получил пулю от своих же.

О том, как Абакумов, рядовой чекист, каких было тысячи в , выдвинулся в руководители карательного ведомства, — ходят легенды. Малообразованный и недалекий, он не был обделен физической силой и выправку имел молодцеватую. Когда же выяснилось, как отмечает Солженицын, что «Абакумов хорошо ведет следствие, руками длинными ловко и лихо поднося в морду, и началась его великая карьера...»

Наверное, именно такие качества и были востребованы больше всего в эпоху сталинского террора.

И путь к этому выдвижению был простой и ясный.

Тот, кому суждено было стать всесильным министром сталинской госбезопасности — Виктор Семенович Абакумов, — родился в апреле 1908-го в Москве в семье чернорабочего. Позднее отец работал в больнице уборщиком и истопником и умер в 1922-м. Мать до революции работала швеей, а затем санитаркой и прачкой в той же больнице, что и отец. Много учиться Абакумову не довелось.

По анкетным данным, он окончил 3 класса городского училища в Москве в 1920-м. Правда, в официальной биографии, опубликованной перед выборами в Верховный Совет в 1946-м, утверждалось, что у него 4-классное образование, полученное в 1921-м. Не очень понятно, чем был занят не по годам рослый юноша до того момента, как в ноябре 1921-го добровольцем поступил в ЧОН.

Служба продлилась до декабря 1923-го, и весь следующий год Абакумов перебивается случайными заработками, а по большей части сидит без работы. Всё переменилось в январе 1925-го, когда его приняли на постоянную работу упаковщиком в Москопромсоюз. А в августе 1927-го Абакумов поступил на службу стрелком ВОХР по охране промышленных предприятий. Здесь же в 1927-м он вступил в комсомол.

Вероятнее всего, крепкий и подающий надежды вохровец был замечен органами, и его постепенно продвигают на все более и более важную работу. С 1928-го он вновь трудится упаковщиком на складе Центросоюза, а с января 1930-го — уже секретарем правления государственного акционерного общества «Гонец» и одновременно секретарем ячейки комсомола торгово-посылочной конторы.

С января 1930-го он кандидат в члены, а с сентября того же года — член ВКП(б). Теперь путь карьерного роста для него открыт. В октябре 1930-го он избран секретарем комсомольской ячейки завода «Пресс» и одновременно возглавил секретную часть этого завода. Вне всякого сомнения, став заведующим секретной частью завода, Абакумов негласно помогал ОГПУ. Новая должность именно это и предусматривала. Известно: от негласной до гласной работы — всего один шаг.

Фокстротчик

С января по декабрь 1931-го Абакумов — член бюро и заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома ВЛКСМ. А в январе 1932-го его приняли практикантом в Экономический отдел полпредства ОГПУ по Московской области. Вскоре он уже уполномоченный того же отдела, а с января 1933-го в центральном аппарате ОГПУ — уполномоченный Экономического управления.

И тут карьера дает сбой. В августе 1934-го Абакумова переводят на должность оперуполномоченного в 3-е отделение отдела охраны а. Поговаривали, что его сгубили неуемная страсть к женщинам и увлечение модным тогда танцем фокстрот. Ходили слухи, что на служебных конспиративных квартирах он устраивал интимные встречи.

В молодости Абакумов большую часть времени проводил в спортзале, занимаясь борьбой. Не забывал и другие увеселения. До прилежной ли службы тут?

Ссылка в ГУЛАГ продлилась долго. Всё решительно изменил 1937-й. Вот когда понадобились крепкие и крутые парни. Вакансии открывались значительные — аресты самих чекистов стали обыденностью. В апреле 1937-го Абакумов получает важную должность — оперуполномоченный 4-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД. Теперь он быстро растет и в должностях, и в званиях. Еще в ГУЛАГе ему в 1936-м присвоили звание младшего лейтенанта ГБ, а менее чем через год — в ноябре 1937-го, он получил звание лейтенанта ГБ и уже в 1938-м был назначен помощником начальника отделения секретно-политического отдела.

Как и следовало ожидать, в условиях Большого террора Абакумов специализировался на следственной работе. Здесь и пригодилась его спортивная подготовка и сила. Он активно ведет допросы и не щадит арестованных.
Усердие Абакумова было замечено.

Его хвалил пришедший вместе с Берией в центральный аппарат НКВД новый начальник секретно-политического отдела Богдан Кобулов — знаменитый «Кобулыч», мастер пыточного следствия, чья похвала говорит о многом. Кобулов дал рекомендацию на выдвижение Абакумова на самостоятельную работу. 5 декабря 1938-го Абакумов был назначен руководителем УНКВД по Ростовской области. Ему тут же, минуя одну ступень, присвоили звание капитана ГБ, а уже в марте 1940-го, также через ступень, — звание старшего майора ГБ.

Берия ценил хорошие и преданные кадры. В феврале 1941-го он выдвинул Абакумова в свои заместители, а через месяц после начала войны дал ему должность начальника Управления особых отделов — всей военной контрразведки. Тогда же, в июле 1941-го, Абакумову присвоили звание комиссара ГБ 3-го ранга — что в армии соответствовало генерал-лейтенанту. Так за четыре года Абакумов от простого младшего лейтенанта и «опера» поднялся до генеральских высот. Через полтора года ему присвоили звание комиссара ГБ 2-го ранга (04.02.1943).

Начальник СМЕРШа

В апреле 1943-го в ходе очередной реорганизации органы военной контрразведки были выведены из подчинения Берии, и на их основе было организовано Главное управление контрразведки (ГУКР) СМЕРШ наркомата обороны. Теперь непосредственным начальником Абакумова стал .

На короткое время Абакумов даже стал заместителем наркома обороны, но уже 20 мая 1943-го при сокращении числа замов потерял этот пост. Но теперь он частый гость кремлевского кабинета Сталина. Если до 1943-го в журнале посещения не зафиксировано ни одного его визита к Сталину, то только в 1943-м, начиная с марта, Абакумов был принят в Кремле восемь раз.

Абакумов выдвинулся и получил расположение Сталина на делах против военных. Военное командование всегда тревожило вождя: не зреют ли там какие-то заговоры, верны ли они ему — Сталину? Абакумов развернул лихорадочную деятельность по слежке и сбору материалов. В архивах госбезопасности отложились многие тома «прослушек» генералитета. Органы СМЕРШ слушали маршала Жукова, генералов Кулика и Гордова, да и многих других. По добытым таким путем материалам Кулик и Гордов были расстреляны, причем всего лишь за высказанную ими критику Сталина.

Свой первый орден Красного Знамени Абакумов получил в 1940-м. Война добавила ему полководческих орденов. В общий список его наград вошли: два ордена Красного Знамени (26.04.40, 20.07.1949); орден Суворова 1-й степени (31.07.1944); орден Кутузова 1-й степени (21.04.1945); орден Суворова 2-й степени (08.03.1944); орден Красной Звезды; 6 медалей. Кроме того, он имел знак «Почетный работник ВЧК—ГПУ (XV)» (09.05.1938). Знающим людям даты присвоения кое о чем говорят.

Орден Суворова 2-й степени Абакумов получил за участие в выселении чеченцев и ингушей, а орден Кутузова 1-й степени — в качестве уполномоченного НКВД по 3-му Белорусскому фронту за «очистку тыла» — проведение широких репрессий и депортаций в Пруссии и Польше. В 1945-м Абакумову присвоили звание генерал-полковника (09.07.1945).

Осенью 1945-го Сталин, будучи недовольным работой НКГБ, инициировал разработку новой структуры наркомата и всерьез хотел перетряхнуть всю руководящую верхушку. С начала 1946-го на рассмотрение Сталину были представлены несколько вариантов оргструктуры НКГБ—МГБ. Планировалось включить ГУКР СМЕРШ в состав МГБ, а Абакумова назначить заместителем министра по общим вопросам. Сталину показалось этого мало.

Решением Политбюро ЦК ВКП(б) 4 мая 1946-го была утверждена новая структура МГБ и вместо Меркулова министром был назначен Абакумов. В ходе приема-передачи дел в МГБ Абакумов приложил все усилия, чтобы опорочить работу своего предшественника.

Внезапное возвышение вскружило ему голову, и среди своего ближайшего окружения Абакумов заявлял: «Хотя Меркулов и был министром, но ЦК боялся и дорогу туда не знал», тогда как сам он, «еще работая начальником контрразведки СМЕРШ, уже знал себе цену и уже тогда, не в пример Меркулову, сумел завоевать себе прочный авторитет».

Сталинский опричник

Назначая Абакумова министром госбезопасности, Сталин хотел видеть во главе этой организации благодарного за высокий пост и полностью преданного ему, и только ему, служаку. Сталину нужен был министр, наводящий страх на всё его окружение, включая и членов Политбюро.

Своим сотрудникам Абакумов так и заявил: «Меня все должны бояться, в ЦК мне об этом прямо сказали. Иначе, какой же я руководитель ЧК». Авторство этого наказа вполне очевидно. «ЧК» — именно так Сталин обычно называл госбезопасность, независимо от того, какая аббревиатура на тот момент была в ходу: НКВД, МГБ или любая иная. И Абакумов воспринял это напутствие как руководство к действию.

Ему нравилось его новое положение и его особая значимость. Он любил со злорадством говорить, как по компрометирующим материалам, добытым МГБ, «погорел тот или иной руководитель». Сознавал ли он, что является слепым орудием в руках Сталина, что рано или поздно диктатор может и охладеть к нему?

Став министром, Абакумов продолжает все свои смершевские дела: на маршала Жукова, на заместителя министра внутренних дел Серова и на всё их окружение. С Серовым они когда-то вместе в мае-июне 1941-го проводили депортации населения из Прибалтики, и Абакумов почему-то еще с тех времен его люто невзлюбил. А приемы работы МГБ при Абакумове приобретают поистине гангстерский характер.

Тут и тайные убийства, осуществленные отделом «ДР» МГБ во главе с Судоплатовым и Эйтингоном, и похищения, и нападения на граждан. Дошло до того, что сотрудники МГБ, выдавая себя за американцев, средь бела дня 15 апреля 1948-го напали на министра морского флота А.А. Афанасьева и «склоняли» его к работе на американскую разведку. На следующий день возмущенный министр написал заявление на имя Берии и Абакумова. В итоге его через 10 дней арестовали, и через год решением ОСО МГБ он получил 20 лет.

Абакумов не останавливался перед выполнением любого сталинского приказа, даже самого преступного. Одной из таких акций стало убийство народного артиста СССР Михоэлса. Как показал на следствии Абакумов: «Насколько я помню, в 1948 году глава Советского правительства И.В. Сталин дал мне срочное задание — быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию Михоэлса, поручив это специальным лицам». При этом Сталин лично указал Абакумову, кому из работников МГБ поручить это убийство, и пожелал, чтобы всё выглядело как несчастный случай. Абакумов и его работники без тени сомнения выполнили «срочное задание» вождя и учителя.

В МГБ при Абакумове по-прежнему практикуются пытки. В направленном Сталину в июле 1947-го пространном пояснении о принятых в МГБ методах следствия Абакумов указывал:
«В отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия». Били и пытали заключенных и подчиненные Абакумова, и он сам, подавая им пример. Как иронично замечает Солженицын: «...сам министр госбезопасности Абакумов отнюдь не гнушался этой черновой работы (Суворов на передовой!), он не прочь иногда взять резиновую палку в руки ».

Тучи над головой Абакумова начали сгущаться уже в 1950-м. Сталин решительно потребовал организовать Коллегию МГБ и ввести в ее состав опытных партработников. Это уже само по себе означало политическое недоверие чекистской верхушке. В том же году Абакумов, по сути, игнорировал предложение Сталина об аресте Судоплатова и Эйтингона. Вместо того чтобы действовать, он пошел советоваться об этом с Берией.

После приезда из отпуска в декабре 1950-го Сталин и вовсе отдалил Абакумова. В качестве министра он принял его в Кремле лишь единственный раз — 6 апреля 1951-го. И это притом что в 1949-м таких встреч было 12, а в 1950-м — 6. Последний раз Абакумов переступил порог кабинета Сталина 5 июля 1951 г., но теперь это было приглашение на казнь. От должности министра его отстранили днем раньше, и впереди маячил неминуемый арест.

«Обманщик партии»

В основу обвинений против Абакумова было положено датированное 2 июня 1951-го заявление старшего следователя М.Д. Рюмина, которое вполне совпало с желанием Сталина устроить серьезную кадровую чистку в МГБ. Рюмин сообщал, что Абакумов «погасил» очень «перспективное» дело арестованного Этингера, который мог дать показания о «врачах-вредителях», скрыл от ЦК важную информацию о недостатках в контрразведывательной работе в Германии на предприятиях «Висмута», где добывалась урановая руда, и, наконец, грубо нарушал установленные решениями партии и правительства правила ведения следствия. Рюмин прямо назвал Абакумова «опасным человеком» на важном государственном посту.

11 июля 1951-го Политбюро приняло специальное решение «О неблагополучном положении в МГБ», в котором Абакумов обвинялся в «обмане партии» и затягивании следственных дел. Текст постановления «закрытым письмом» был разослан для ознакомления руководителям партийных органов и органов МГБ. На следующий день Абакумов был арестован.

Первоначально следствие вела прокуратура, но в феврале 1952-го по распоряжению Сталина Абакумова передали в МГБ. И тут за него взялись всерьез. Бывшие подчиненные мучили Абакумова с особым рвением. Ему пришлось испытать все новации пыточного дела, введенные при нем же. Странно, но в своих жалобах в ЦК Абакумов утверждал, что о каких-то видах пыток он раньше даже не знал. Например, о камере с искусственным холодом. Через месяц результат был вполне ожидаемый. Согласно составленной 24 марта 1952-го в санчасти Лефортовской тюрьмы справке, искалеченный Абакумов еле стоял на ногах и передвигался лишь с посторонней помощью.

От арестованных чекистов были получены показания, из которых следовало, что партийное руководство Абакумов ни в грош не ставил, презрительно отзывался о Суслове, Вышинском и Громыко, пренебрежительно относился к Молотову.

Однажды, когда Питовранов, представляя министру проект докладной записки, сказал о том, что он уже информировал об этом МИД по телефону, Абакумов взорвался: «Ты не только не умеешь работать и писать, но еще и разбалтываешь разным вышинским и громыкам то, что не следует. Об этом должен знать только я. Моя фамилия Абакумов». По утверждению Питовранова, Абакумов бахвалился тем, что в ЦК он «обращается запросто», и всегда получает поддержку, и там «у него все идут на поводу». Конечно, это был явный признак того, что Абакумов зарывается и потерял связь с реальностью.

И все же следствие по делу Абакумова шло туго. В справке МГБ от 15 октября 1952-го, направленной в ЦК на имя Маленкова и Берии, говорилось, что Абакумов «запутывает следователей». Между тем Абакумов и на следствии продолжал оправдывать свою деятельность в МГБ и утверждал, например, что маршал Жуков является «очень опасным человеком». Абакумова продолжали истязать, его перевели в Бутырскую тюрьму, на нем круглосуточно были наручники.

Сталин лично отдал это указание. Он был недоволен медлительностью следствия. Как писал позднее в объяснительной записке бывший заместитель министра госбезопасности Гоглидзе: «Товарищ Сталин почти ежедневно интересовался ходом следствия по делу врачей и делу Абакумова—Шварцмана, разговаривая со мной по телефону, иногда вызывая к себе в кабинет. Разговаривал товарищ Сталин, как правило, с большим раздражением, постоянно высказывая неудовлетворение ходом следствия, бранил, угрожал и, как правило, требовал арестованных бить: «Бить, бить, смертным боем бить». Сталин требовал вскрыть «шпионскую деятельность» группы Абакумова.

В конце концов под нажимом Сталина было подготовлено обвинительное заключение по делу Абакумова—Шварцмана на 10 руководящих работников МГБ. Министр госбезопасности Игнатьев 17 февраля 1953-го направил его Сталину с предложением рассмотреть дело на Военной коллегии в упрощенном порядке (без участия защиты и обвинения) и приговорить всех проходящих по делу к расстрелу. Сталин не одобрил предложенный вариант. Он посчитал, что обвиняемых недостаточно, и начертал резолюцию: «Не мало?» Сталин заявил руководителям следчасти МГБ, что представленный ими документ «неубедительно показывал причины и процесс падения Абакумова».

Член «банды Берии»

Если при Сталине Абакумова обвиняли в обмане ЦК, участии в «сионистском заговоре» и развале работы МГБ, то со смертью диктатора ветер задул в другую сторону. На первый план вышли козни Абакумова (хотя за ними, конечно же, стоял Сталин) против Маленкова и Молотова.

Подсиживание, попытки спихнуть друг друга — такова была привычная обстановка и в карательном ведомстве, и в партийном аппарате. Берия осознанно жертвовал Абакумовым, спасая себя и переключая внимание руководства послесталинского Президиума ЦК со своих преступлений давних лет на недавние, совершенные Абакумовым. Конечно, Берия не мог самолично решать судьбу Абакумова, на это требовалась санкция Президиума ЦК. Да и желания хлопотать за него у Берии явно не было. Он хорошо помнил, что именно Абакумов вытеснил в 1946-1947 годах из МГБ верных бериевцев: Меркулова, Кобулова, Мильштейна и Влодзимирского.

Всё вновь поменялось после ареста Берии. Абакумов продолжал сидеть, но выдвинутые против него ранее обвинения «морально устарели». Пока шло следствие по делу Берии, об Абакумове, казалось бы, забыли. Всерьез к его делу вернулись весной 1954-го, после реабилитации пострадавших по «Ленинградскому делу». Теперь вина Абакумова заключалась в проведении незаконных репрессий, и его задним числом причислили к «банде Берии».

Рассмотрение дела Абакумова состоялось 14-19 декабря 1954-го в Ленинграде, в окружном Доме офицеров на процессе, числившимся «открытым». Обвинение поддерживал сам генеральный прокурор Руденко. Разумеется, в зал суда, где заседала выездная сессия Военной коллегии, праздную и любопытствующую публику не допустили. Только надежный и проверенный контингент.

Вместе с Абакумовым на скамье подсудимых было еще 5 человек. Абакумов и работники следчасти были обвинены в необоснованных арестах, применении преступных методов следствия, фальсификации следственных дел, а работники секретариата в том, что по указанию Абакумова скрывали и не направляли в ЦК жалобы арестованных на беззаконие. Абакумов и работники следственной части были приговорены к расстрелу, а два работника секретариата МГБ — к большим срокам по ст. 58. Там же, в Ленинграде, приговор был приведен в исполнение. О суде над Абакумовым и его казни коротко сообщили в центральной печати 24 декабря.

Абакумов Виктор Семенович

Помощник Маршала Советского Союза Берии Лаврентия Павловича

По поводу личности Виктора Семеновича Абакумова и по сей день не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны легендарный департамент СМЕРШ («Смерть шпионам!»). Другие доказывают, что Абакумов был ярым противником Сталина и Берии.

Абакумов родился в Москве в 1908 году. До 1921 года учился в городском училище. В конце 1921 года, еще мальчишкой, ушел добровольцем в РККА, где служил в Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). Период нахождения в ЧОН сделал из него честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы, готового на любые жертвы ради торжества коммунизма.

После демобилизации «несгибаемый борец за светлые социалистические идеалы» устроился упаковщиком и вскоре вступил в партию. Расчет был верным – с этого момента его карьера пошла в гору. «В 1932 году, – продолжил Абакумов в своей автобиографии, – Московским комитетом ВКП (б) я был мобилизован и послан на работу в органы НКВД. Работая в органах НКВД, я все время был на низовой работе». Почему же рослого способного парня использовали лишь в качестве «топтуна»? Дело в том, что Абакумова отличала одна пагубная страсть – он не пропускал ни одной юбки. В 1934 году его даже поймали на том, что он использовал для встреч с женщинами конспиративные квартиры. Именно в это время в его личном деле появилась запись: «к оперативной работе влечение имеет. Порывист. Быстро делает выводы, подчас необоснованные. Иногда мало обдумывает последствия. В следственных делах не участвовал. Дисциплинирован. Требуется руководство воспитательного характера». А где в те годы осуществлялся грандиозный эксперимент по воспитанию нового человека? В Главном управлении исправительно-трудовых лагерей, то есть в ГУЛАГе. Туда Абакумова и перевели, но, конечно, в качестве надзирателя, а не заключенного.

Процесс воспитания, судя по всему, прошел успешно – уже в конце 1938 года Виктор Абакумов был назначен начальником ростовского областного управления НКВД. На этом посту он прославился тем, что лично выбивал из подследственных нужные признания, не брезгуя самыми жестокими методами. Рвение Абакумова было замечено, и 19 июля 1941 года ему было доверено возглавить военную контрразведку – управление особых отделов НКВД. Как-то так получилось, что почти все руководители военной контрразведки оказались иностранными шпионами.

В апреле 1942 года вполне мог быть обвинен в шпионаже и Виктор Абакумов. Выяснилось, что при эвакуации Смоленска забыли партийный архив, который в целости и сохранности достался немцам. Самое неприятное было в том, что Абакумов, руководивший эвакуацией, к тому времени уже доложил об успешном выполнении задания. Сталин задал ему только один вопрос: «Что вы чувствуете, когда ваши подчиненные вам врут?» И через десять лет, когда Абакумов об этом вспоминал, у него от ужаса тряслись руки и расширялись зрачки.

Но, как ни странно, Сталин его помиловал. Может быть, потому что Абакумов твердо усвоил урок и в дальнейшем строго руководствовался принципом: «лучше перебдеть, чем недобдеть». Не исключено, впрочем, что на эту должность просто не нашлось претендентов – особистов НКВД в фуражках с васильковым верхом в армии люто ненавидели и, когда началась война, их стали потихоньку отстреливать. Именно поэтому в апреле 1943 года военная контрразведка была передана в наркомат обороны, а ее сотрудников начали набирать из фронтовиков, прошедших краткосрочные курсы переподготовки.

Поначалу контрразведку предполагалось назвать СМЕРНЕШ (от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!»), но Сталин возразил: «Почему мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Есть предложение назвать контрразведку «Смерть шпионам!», то есть СМЕРШ».

Сегодня публикуется много книг, авторы которых до небес превозносят достижения СМЕРШ и личные качества начальника контрразведки Виктора Абакумова. При этом постоянно ссылаются на цифру – 30 тысяч разоблаченных немецких агентов. Абвер такими достижениями в засылке в советский тыл своих агентов похвастать, конечно, не мог. Но надо учитывать, что Абвер не вправе был ни арестовывать подозреваемых, ни вести следствие, этим занималось гестапо. В то же время сотрудники СМЕРШ имели возможность задерживать, вести следствие и объявлять немецкими шпионами кого угодно и сколько угодно.

Впрочем, есть и другая цифра, иллюстрирующая работу СМЕРШ, – за три года с участием перевербованных немецких агентов было проведено свыше 250 радиоигр, в ходе которых советские контрразведчики успешно водили Абвер за нос. Это действительно так. Но, как известно, в ходе радиоигры противнику, чтобы он поверил, сообщают не только ложную, но и правдивую информацию. А кто в годы войны мог безнаказанно отправлять немцам реальные данные об операциях Красной армии? Только один человек, который был непосредственным начальником Абакумова, – Сталин. Для всех других, включая самого Абакумова, это означало бы неминуемый расстрел. Так что кто в действительности руководил контрразведкой СМЕРШ, это еще вопрос.

После войны Сталин был обеспокоен ростом авторитета военных, вернувшихся с войны героями. А кто лучше военной контрразведки сумеет с ними разобраться?

Так Абакумов был назначен министром МГБ и с энтузиазмом продолжил работу по очищению армии и оборонной промышленности от вражеской агентуры.

Как-то Василий Сталин пожаловался отцу на плохое качество самолетов. Сталин поручил проверку Абакумову. Абакумов создал дело и посадил наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина, главного маршала авиации Александра Новикова, офицеров штаба ВВС. К расстрелу был приговорен маршал авиации Худяков. Вслед за ними по этапу пошли руководители военно-морского флота, в том числе адмиралы Алафузов, Степанов и Галлер.

Абакумов понравился вождю и тем, как умело справился с фильтрацией бывших военнопленных. В конце войны Смерш занимался солдатами Красной армии, попавшими в немецкий плен, и советскими гражданами, оказавшимися на территории Германии по своей воле или по принуждению. Почти все они, (а речь идет о миллионах) прошли через фильтрационные лагеря.

Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Бобков вспоминал, что в министерстве Абакумова поначалу встретили хорошо: человек свой, начинал с рядовых должностей. Говорили: он настолько близок к Сталину, что даже гимнастерки шьет из того же материала. Министр мог неожиданно заглянуть к рядовому оперативнику, посмотреть, как тот ведет дело, проверить, сколь аккуратно подшиты бумаги. Виктор Семенович многим казался свойским парнем. Любил вечером пройтись по улице Горького пешком, со всеми любезно здоровался и приказывал адъютантам раздавать старухам по сто рублей. Они крестились и благодарили.

Идея производить массовые зачистки в плановом порядке по родам войск была, конечно, замечательной, но Абакумов этим не ограничился. Он начал верстать дела по территориальному принципу. Первым было так называемое ленинградское дело, в ходе которого пустили в расход секретаря ЦК Кузнецова, заместителя председателя Совмина СССР Вознесенского, председателя Совмина РСФСР Родионова, первого секретаря Ленинградского обкома партии Попкова. Впереди был непочатый край работы в столицах союзных республик («дело грузинских националистов» уже близилось к завершению), но Абакумов не останавливался на достигнутом, а одновременно собирал компромат на всех сколь-нибудь известных лиц.

Абакумов преданно исполнял все указания Сталина, и до поры до времени вождя это устраивало. Почему же Сталин все-таки с ним расстался?

Вообще говоря, Виктор Семенович, как и все его предшественники на Лубянке, заранее мог считать себя обреченным, потому что рано или поздно Сталин решал, что ему нужен новый человек. Он не любил, когда руководители госбезопасности засиживались. Считал, что они теряют хватку, рвение, успокаиваются. Опасался, что хозяева Лубянки обрастают связями, становятся слишком влиятельными. Настал момент, когда Сталин стал подыскивать замену и Абакумову.

Против Абакумова использовали письмо старшего следователя следственной части по особо важным делам подполковника Михаила Рюмина. Подполковник написал в ЦК, что Абакумов и его люди не расследуют деятельность вражеской агентуры, скрывают от Сталина собственные промахи, что Абакумов обогатился за счет трофейного имущества и потратил большие государственные средства на оборудование себе новой квартиры в доме № 11 по Колпачному переулку. Отсюда выселили шестнадцать семей, чтобы министр мог разместиться с комфортом.

Конечно, донос Рюмина не был личной инициативой следователя. Точно такое же письмо было использовано в свое время, чтобы снять с должности наркома Николая Ежова. Это обычная сталинская метода. Рюмин писал свое заявление прямо в кабинете завотделом партийных, профсоюзных и комсомольских кадров ЦК Семена Игнатьева, который станет преемником Абакумова на посту министра.

Абакумова обвинили в обмане ЦК. 4 июля 1951 года отстранили от дел, 12 июля вызвали в прокуратуру. Против него возбудили дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 58-1б УК (измена родине, совершенная военнослужащим) и арестовали. Поместили в одиночку и именовали «заключенный № 15». В его трехсотметровой квартире провели обыск. Недавние подчиненные Абакумова описали невиданное по тем временам имущество – мебельные гарнитуры, холодильники, радиоприемники, все в больших количествах! У бывшего министра нашли 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок…

Арестовали и его жену Антонину Николаевну, работавшую в отделе военно-морской разведки МГБ, и с двухмесячным сыном посадили в Сретенскую тюрьму МГБ.

Абакумова обвинили в работе на иностранные разведки. В том, что он плохо расследовал «ленинградское дело», потому что дружил с секретарем ЦК Кузнецовым. И даже в том, что он сколотил в министерстве преступную группу из еврейских националистов. Понятно, что бывший министр МГБ совершенно не понимал, о каком заговоре идет речь. На этом основании комиссия ЦК, в состав которой входил его бывший шеф Берия, сделала заключение: «Абакумов при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях».

По указанию Сталина Абакумова избивали. Поручили это офицерам, которым обещали путевки в дом отдыха, денежное пособие и внеочередное присвоение воинских званий. Его заковали в кандалы. Держали в карцере-холодильнике, давали кусок хлеба и две кружки воды в день. И быстро превратили в полного инвалида. Бывший министр еле стоял на ногах, не мог ходить. Но держался упорно, не признавал себя виновным, потому пережил и Сталина, и Берию, и Рюмина, и других чекистов. Тех арестовали позже, а расстреляли раньше.

После смерти Сталина обвинительное заключение по делу Абакумова подкорректировали, уличив Виктора Семеновича в фальсификации «дела грузинских националистов» и «авиационного дела».

Суд над Абакумовым и его бывшими подчиненными открылся 14 декабря 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде. Виновным он себя не признал, настаивая на том, что все решения принимались ЦК.

Нелепо, конечно, было обвинять Абакумова в том, что он – соучастник преступной заговорщической группы Берии. Абакумов Берию не любил и боялся. Но он верно и преданно служил ему, Сталину и государству, ради этого совершал преступления и обрекал на смерть невинных. Этого не хотели говорить полвека назад, а многие не желают признавать и сегодня.

Во время его процесса говорить о массовых репрессиях вообще еще никто не решался. Его признали виновным в измене родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации.

Биография:

Абакумов Виктор Семенович (11(24).4.1908, Москва, – 19.12.1954, там же), советский государственный и военный деятель, генерал-полковник (1945). Окончил 4 класса городского училища. В 1920-22, 1925-26, 1928-30 гг. работал на заводах и предприятиях в Москве. В 1922-25 гг. служил красноармейцем в бригаде особого назначения. В 1927 -28 гг. стрелок военизированной охраны. В 1931 г. на комсомольской работе. С 1932 г. на оперативной работе в органах ОГПУ – НКВД. Занимал ряд руководящих должностей в Московском обл. управлении и в центральном аппарате Главного управления гос. безопасности НКВД СССР. С декабря 1938 г. начальник управления НКВД по Ростовской обл. С февраля 1941 г. зам. наркома внутренних дел СССР. С июля 1941 г. начальник управления Особых отделов НКВД СССР, зам. наркома внутренних дел СССР. С апреля 1943 г. зам. наркома обороны и начальник Главного управления контрразведки («Смерш») НКО СССР, которое препятствовало проникновению вражеских агентов в части и соединения действующей армии, вело борьбу с подрывной деятельностью разведывательных органов противника, организовывало разведывательную и контрразведывательную работу в тылу врага. В 1946-51 гг. министр государственной безопасности. Депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва.

В процессе своей деятельности Абакумов встал на путь авантюр и политических провокаций, фабриковал дела на невиновных людей, затем арестовывал их и, применяя запрещенные законом преступные методы следствия, добивался вымышленных показаний с признанием вины в тяжких государственных преступлениях. Таким путем Абакумов сфабриковал так называемое «Ленинградское дело», по которому был необоснованно арестован ряд советских граждан. За допущенные нарушения законности Абакумов был отстранен от занимаемой должности и в 1951 г. арестован. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР расстрелян 19.12.1954 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР лишен всех наград и званий.

АБАКУМОВ». Иосиф Виссарионович сделал замечание товарищу Абакумову и в качестве наказания велел ему согласовывать все свои предложения по делу Власова с секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым.Только тогда и начал осознавать В.С. Абакумов всю мистическую глубину замысла

АБАКУМОВ». Абакумов торопился оправдаться и опять попал впросак.Сталин приказывал повесить всех руководителей Комитета освобождения народов России, и число их должно было быть двенадцать. Двенадцать человек надо было повесить реально, а не заочно.Однако товарищ Жданов

Олег Смыслов Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа Александру Александровичу Лобову и офицерам военной контрразведки посвящается От автора В советской истории B.C. Абакумов так и останется никогда не реабилитированным, точно так же, как и никому не удастся

B.C. Смыслов Генерал Абакумов Палач или жертва? Военные тайны ХХ

Абакумов и СМЕРШ В августе 1954 года в разговоре со следователем Елисеевым B.C. Абакумов будто бы сказал: «Очень жестокая организация СМЕРШ, которой я руководил во время войны. Там господствовал чудовищный принцип: лучше расстрелять троих невинных, нежели оставить в живых

Б. С. Абакумов ВЗГЛЯД ИЗ КАБИНЫ «МиГа» Этого замечательного человека и пилота, что называется от Бога, уже нет. В 1995 году скончался один из ветеранов «неизвестной» Корейской войны Борис Сергеевич Абакумов. Мастер тактики воздушного боя на первых советских реактивных

ВЫГОТСКИЙ ЛЕВ СЕМЕНОВИЧ. Льва Семеновича Выготского называют «Моцартом психологии», а между тем можно сказать, что этот человек пришел в психологию «со стороны». Лев Семенович не имел специального психологического образования, и вполне возможно, именно этот факт и

БЕРИЯ И АБАКУМОВ Два коллеги, длительное время ходившие в рангах начальника и подчиненного, вдруг с 19 апреля 1943 года, когда заместитель Лаврентия Павловича Берии по НКВД СССР Виктор Семенович Абакумов стал главой самостоятельного контрразведывательного органа,

Корсун Виктор Семенович Великая Отечественная, Китай, Афганистан Я родился в 1925 году в селе Елизаветпольском (ныне село Шаумян Туапсинского района). В 1931 году в шестилетнем возрасте поступил в школу.Несмотря на возраст (в первый класс тогда принимали с восьми лет), меня в

Семен Семенович Почти год минуло с того дня, как наши радисты впервые приняли с Большой земли радостную весть о великой победе Красной Армии под Сталинградом, а мы до сих пор продолжали жить событиями того времени. О чем бы ни начинали говорить, неизменно возвращались к

ЧЕРНЫШЕНКО Виктор Семенович Виктор Семенович Чернышенко родился в 1925 году в селе Александровка Княжнолиманского района Донецкой области в крестьянской семье. Украинец. В феврале 1943 года призван в Советскую Армию. Учился в школе при учебно-танковом полку в Ульяновске. С

Андрей Семенович Люди постарше помнят такие слова – вычислительный центр (сокращенно ВЦ). До появления персоналок они были во всех уважающих себя учреждениях. Одна-две большие машины, которые обслуживал коллектив инженеров, операторов, программистов.Андрей Семенович

Гераськин Дмитрий Семенович Родился в 1911 году в селе Монастырщина Кимовского района Тульской области. Работал в колхозе. В 1941 году призван, в Советскую Армию. Беспартийный. В октябре 1943 года, будучи в звании сержанта, пал смертью храбрых в боях за Родину. Звание Героя

Куприянов Семен Семенович Родился в 1924 году в дер.Лукино Щекинского района Тульской области. Учился в Лапотковской восьмилетней школе. В 1942 году призван в ряды Советской Армии. Участвовал в форсировании Днепра в 1943 году. Погиб 10 октября того же года. Звание Героя

Николаев Дмитрий Семенович Родился в 1919 году в деревне Даниловка Куркинского района Тульской области. До 1933 года учился и работал в деревне, затем переехал в Москву, где окончил среднюю школу и школу ФЗО. Работал на заводе «Калибр», окончил школу планеристов и аэроклуб

Виктор Семенович Абакумов родился в 1908 году в Москве, в семье чернорабочего и швеи. Окончив четыре класса городского училища, подросток ушел добровольцем в Красную Армию, где служил санитаром в Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН).

После демобилизации с фронта Абакумов стал работать упаковщиком в Московском союзе промысловой кооперации, активно занимался комсомольской, а затем партийной работой. В 1932 году Московский комитет ВКП(б) направил его на службу в органы ОГПУ. Потом его перевели надзирателем в ГУЛАГ, а в конце 1938 года назначили начальником ростовского областного управления НКВД. Очень быстро он прославился умением в прямом смысле слова выбивать из подследственных нужные признания. Его методы казались крайне жестокими даже для следователя. Рвение Абакумова не осталось незамеченным, и в июле 1941 года он возглавил военную контрразведку.

В источниках встречается информация о том, что в годы войны Абакумову удалось разоблачить аж 30 тысяч немецких агентов. Но были ли все они действительно немецкими агентами? Или большинство их были обычные люди, признавшие себя шпионами в ходе «допросов с пристрастием»?