Период гонений на генетику в СССР, продолжавшийся с 1935 г. до конца 1964 г., получил название лысенковщины по имени Т.Д. Лысенко, лидера беспрецедентной для естественных наук политической кампании. Начало этого периода совпало с обострением политических репрессий, когда было уничтожено огромное число людей вне зависимости от специальности и взглядов. Среди них были и генетики. Однако среди биологов, занимавшихся генетикой, многие, в том числе и академик Н.И. Вавилов, пострадали, несомненно, как непреклонные противники идей Т.Д. Лысенко, поддерживаемого всей мощью партийно-репрессивного аппарата.

С середины 1930-х гг. в генетике разгорелись дискуссии между учеными, занимавшимися проблемами теоретической биологии и генетики, и сторонниками набиравшего силу Т.Д. Лысенко. Система взглядов Т.Д. Лысенко в те годы, известная под названием «советского творческого дарвинизма», или «мичуринского учения» (заметим, что садовод И.В. Мичурин, умерший в 1935 г., имел к этому очень малое отношение), кратко сводилась к следующему.

Наследственность Т.Д. Лысенко определил так: «Наследственность есть свойство живого тела требовать определенных условий для своей жизни, своего развития и определенно реагировать на те или иные условия» («О положении в биологической науке». Стенографический отчет сессии ВАСХНИЛ., М., 1948. С. 28). Из такого, совершенно отличного от общепринятого, определения не следует, что наследственность проявляется при размножении организмов, в ряду поколений, и генетика, соответственно, лишалась свойственного этой науке специфического предмета исследований.

Одним из основных положений «учения» было отрицание генов как единиц наследственности и роли хромосом как аппарата наследственности. Считалось, напротив, что наследственность свойственна любой частичке живого: «пластические вещества... так же, как и хромосомы, как и любая частичка живого тела, обладают породными свойствами, им присуща определенная наследственность» (там же, с. 32).

Второе главное положение учения Т.Д. Лысенко состояло в признании адекватности изменений наследственности изменениям условий жизни и, соответственно, наследования приобретенных признаков. «Резко обострившаяся борьба, разделившая биологов на два непримиримых лагеря, возгорелась, таким образом, вокруг старого вопроса: возможно ли наследование признаков и свойств, приобретаемых растительными и животными организмами в течение их жизни? Иными словами, зависит ли качественное изменение природы растительных и животных организмов от качества условий жизни, воздействующих на живое тело, на организм. Мичуринское учение, по своей сущности материалистическо-диалектическое, фактами утверждает такую зависимость. Менделистско-морганистское учение, по своей сущности метафизическо-идеалистическое, бездоказательно такую зависимость отвергает» (там же, с. 13).

Важное место в своих построениях Т.Д. Лысенко отводил и вегетативной гибридизации. Он утверждал, что прививки растений изменяют их наследственность, что получаемые в результате прививок «вегетативные гибриды» не отличаются от половых.

Суть «мичуринского учения» сводилась, таким образом, к компиляции идей, существовавших в биологии в XIX в. Естественно, что для грамотных генетиков в XX в. они были неприемлемы.

В дискуссиях 1930-х гг. Н.И. Вавилов, А.С. Серебровский и другие пытались апеллировать к фактам, доказывающим и существование генов, и роль хромосом в наследственности, и ненаследуемость приобретенных свойств. Эти аргументы лысенковцы игнорировали, а нередко были просто неспособны понимать из-за недостаточного образования. Они ссылались на собственные достижения в сельском хозяйстве и, во все большей степени, переходили на идеологические и политические обвинения.

Если первые дискуссии (1936 и 1939 гг.) еще могли считаться таковыми, то заключительная, ознаменовавшая разгром генетики в 1948 г., была «разоблачением»: «Мы не будем дискуссировать с морганистами, мы будем продолжать их разоблачать как представителей вредного и идеологически чуждого, привнесенного к нам из чуждого зарубежа, лженаучного по своей сущности направления» (Презент И.И. Там же, с. 510).

Историческая канва событий была следующей. Т.Д. Лысенко начинал как агроном-экспериментатор, и в конце 1920-х гг. ему удалось сделать безусловно интересные наблюдения о влиянии температурных условий на развитие злаков. Сформулированная на основе этих опытов теория стадийного развития растений, относящаяся к физиологии развития, была неправомочно противопоставлена генетике и, главное, положена в основу широко рекламируемого агротехнического приема яровизации.

С 1929 г. Т.Д. Лысенко работал в Селекционно-генетическом институте в Одессе, где занимался пропагандой и широким внедрением агротехнического приема яровизации. Прием был недостаточно обоснован (в дальнейшем от него полностью отказались). Т.Д. Лысенко, отстаивая свои предложения в духе времени, прибегал к политической фразеологии: «...хотя яровизация, созданная советской действительностью, и смогла за довольно короткий период времени, за какието 4–5 лет, вырасти в целый раздел науки, смогла отбить все нападки классового врага, а немало их было, но сделать надо еще много. Товарищи, ведь вредители-кулаки встречаются не только в вашей колхозной жизни. Вы их по колхозам хорошо знаете. Но не менее они опасны, не менее они закляты и для науки. Немало пришлось кровушки попортить в защите во всяческих спорах с некоторыми так называемыми «учеными» по поводу яровизации, в борьбе за ее создание, немало ударов пришлось выдержать в практике. Товарищи, разве не было и нет классовой борьбы на фронте яровизации?... И в ученом мире, и не в ученом мире, а классовый враг всегда враг, ученый он или нет». (Речь Т.Д. Лысенко на II Всесоюзном съезде колхозников-ударников
в 1935 г.)

Вслед за противниками приема яровизации нападкам Т.Д. Лысенко подверглись генетики. Переломным стал 1935 г., когда Н.И. Вавилов ушел с поста президента организованной им ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина), а Т.Д. Лысенко стал членом этой академии.

Нападки на генетику и на позиции Н.И. Вавилова в отношении сельскохозяйственной науки вызвали размежевание среди биологов и агрономов. Постоянное апеллирование к диалектическому материализму привлекло к Лысенко внимание философов. Очередная дискуссия была организована журналом «Под знаменем марксизма» осенью 1939 г.

К этому времени лысенковцы стали упорно говорить о генетике («менделизме-морганизме») как о метафизическо-идеалистической буржуазной науке. На организованном журналом совещании речь шла не только о философской оценке разных концепций в генетике, но и о значении генетики для практики сельского хозяйства. В дискуссии кроме Н.И. Вавилова приняли участие многие генетики.

Бывший среди них ленинградец Ю.И. Полянский вспоминал, что в целом диспут 1939 г. произвел тяжелое впечатление своей тенденциозностью, стремлением во что бы то ни стало разгромить генетику. Принципиальные и твердые выступления Н.И. Вавилова и его соратников показали, однако, что в научной дискуссии генетику не победить.

В августе 1940 г. Н.И. Вавилов был арестован. В первом полугодии 1941 г. эта же участь выпала на долю его ближайших сотрудников по Всесоюзному институту растениеводства – генетиков Г.Д. Карпеченко, Г.А. Левитского, ботаников Л.И. Говорова и К.А. Фляксбергера. В постановлении на арест Г.Д. Карпеченко говорилось: «Материалами Управления НКВД по Ленинградской области установлено, что Карпеченко ряд лет под руководством Вавилова вел открытую борьбу против передовых методов научно-исследовательской работы и ценнейших достижений академика Лысенко по получению высоких урожаев».

Г.Д. Карпеченко и Н.И. Вавилов были приговорены к расстрелу в один день (9 июля 1941 г.); позднее расстрел Вавилову был заменен на 20-летнее заключение.

После окончания Великой Отечественной войны объектами основных нападок со стороны лысенковцев стали эволюционист академик И.И. Шмальгаузен и генетик, президент АН Белоруссии А.Р. Жебрак, которых после гибели Вавилова в 1943 г. можно было считать лидерами генетики в СССР.

Публикация статей А.Р. Жебрака и Н.П. Дубинина в журнале Science в 1946 г. была использована для обвинения их в «низкопоклонственном пресмыкательстве перед буржуазной наукой». В Министерстве высшего образования (А.Р. Жебрак заведовал кафедрой в Московской сельскохозяйственной академии) был организован «суд чести», осудивший поступок ученого.

В 1948 г., добившись личной поддержки И.В. Сталина, Т.Д. Лысенко организует и проводит так называемую августовскую сессию ВАСХНИЛ «О положении в биологической науке».

Сессия была спланирована не как дискуссия, а как «парад победителей». Тем не менее голоса несогласных прозвучали: выступили генетики И.А. Рапопорт, С.И. Алиханян, А.Р. Жебрак, эволюционист И.И. Шмальгаузен, ботаник П.М. Жуковский. Наиболее резко выступил и вел себя во время заседаний И.А. Рапопорт. Именно он выкрикнул во время доклада одного из лысенковцев: «Обскуранты!».

После сессии большинство генетиков и сочувствующих им биологов были уволены, некоторые по несколько месяцев оставались без работы. Только из вузов по приказу министра высшего образования было уволено 127 преподавателей, в том числе 66 профессоров. Так, из Московского университета были уволены академик И.И. Шмальгаузен, физиолог растений Д.И. Сабинин (впоследствии покончивший с собой), генетики Н.И. Шапиро, С.И. Алиханян, Р.Б. Хесин, из Ленинградского университета – проф. М.Е. Лобашев, П.Г. Светлов, Ю.И. Полянский, физиолог Э.Ш. Айрапетьянц, из Горьковского университета – С.С. Четвериков, из Киевского – С.М. Гершензон.

Естественно, что преподавание генетики было прекращено, книги из библиотек были изъяты и уничтожены.

Хотя в 1956–1957 гг. исследования по генетике в ограниченном масштабе возобновились, Т.Д. Лысенко до конца 1964 г. сохранял огромное влияние и власть в биологической науке.

Что же обусловило появление и столь долгую продолжительность мрачного явления в истории нашей науки, известного под названием «лысенковщина»? Рассматривая причины, следует помнить, что лысенковщина не только и не столько научное явление, сколько общественно-историческое. Рассмотрим факторы, которые привели к феномену лысенковщины.

Факторы политические

Несмотря на все утверждения философов, генетика, как и любая другая естественно-научная дисциплина, далека от идеологии. В общественных науках – истории, политической экономии, философии – в советскую эпоху были официально приняты лишь определенные системы идей, вытекающие из взглядов Маркса–Ленина и отвечавшие идеологии коммунистической партии. В естественных же науках при желании и при навыках в схоластике можно было признать соответствующей диалектическому материализму любую конкретную научную теорию.

Философские споры по естественно-научным вопросам 1920–1940-х гг. имели в своей основе амбиции тех или иных лиц и групп. Истоки же враждебного отношения властей к генетике не следует искать в области идеологии.

Наиболее важным является следующее обстоятельство. Сельское хозяйство с конца 1920-х гг. в СССР являлось ареной волюнтаристских экспериментов, которые приводили к голоду и обнищанию крестьян. Продукция сельского хозяйства не возрастала или росла крайне медленно. Естественно, что инициаторы экспериментов признавать свою ответственность за провалы не желали и стремились найти «козлов отпущения». На первом этапе ими были кулаки-вредители.

Подходящим «козлом отпущения» была и сельскохозяйственная наука, которая «отстает», «не перестраивается», «отгораживается от нужд» и т.п. На свою беду Н.И. Вавилов, его коллеги по Всесоюзному институту растениеводства работали непосредственно в сельскохозяйственной науке, а Н.И. Вавилов ряд лет ее возглавлял. Старался активно работать в генетике сельскохозяйственных животных и А.С. Серебровский.

В дискуссиях 1936, 1939, 1948 гг. генетика представлялась не как фундаментальная, а как сельскохозяйственная наука, призванная в первую очередь обеспечивать рост продуктивности сельского хозяйства. Обвинения в адрес генетики и генетиков позволяли уходить от рассмотрения истинных причин неудач в сельском хозяйстве.

В конце 1920-х–начале 1930-х гг. количество сельскохозяйственных научных учреждений в СССР увеличивалось лавинообразно: в 1929 г. при образовании ВАСХНИЛ в ее составе был один институт, через 5 лет их число перевалило за 100. Такое количество учреждений невозможно было обеспечить хорошо подготовленными кадрами, и в науку хлынул поток недоучек. Скороспелые выдвиженцы, подчас энергичные и честолюбивые, не понимавшие и не хотевшие понимать сложности науки (это касается не только генетики, но и статистики, опытного дела), и составили армию, которую Лысенко возглавил и двинул против «буржуазных ученых».

Факторы научные

В своем стремительном развитии в первую треть XX в. генетика обогнала не только смежные разделы биологии, но и другие естественные науки. Генетики обосновали существование гена, открыли такое его главное свойство, как способность к самовоспроизведению (автокатализу), широко использовали в анализе генетических явлений математику. Последнее было непривычно для большинства биологов (биология в начале XX в. оставалась преимущественно описательной наукой). Что же касается постулируемых свойств гена, то они были непонятны как биологам, так и химикам и физикам. В результате в своей борьбе генетика не получала должной поддержки от ученых других специальностей. Некоторым из них и постулаты генетики, и фантазии Лысенко были одинаково чужды, другим взгляды Лысенко были более понятны и поэтому импонировали.

Отметим, что в биологии, особенно российской, долгое время сохранялось сочувствие к гипотезе наследования приобретенных свойств, не говоря уже о том, что медики и работники сельского хозяйства были преимущественно стихийными ламаркистами. Дискуссии по вопросу наследования приобретенных свойств проходили в СССР в конце 1920-х гг. и показали, что эта концепция достаточно широко распространена среди профессиональных биологов. Таким образом, выдвинутая Т.Д. Лысенко система взглядов «мичуринского учения» не вызывала и не могла вызвать всеобщего неприятия в научной среде.

Ситуация изменилась лишь в 1950-е гг. Ген был материализован в ДНК, а открытие двойной спирали сделало понятным, как реализуются свойства гена, в частности его ранее таинственная способность к авто- и гетерокатализу. Новые открытия не только сделали генетику понятной для физиков и химиков, но и увлекли некоторых из них. Так, например, в 1950-е гг. с лекциями по генетике в Москве и Ленинграде выступал физик, впоследствии Нобелевский лауреат, И.Е. Тамм.

В то же время Т.Д. Лысенко, до конца жизни игнорировавший новые факты, расширил круг своих интересов и стал высказываться по вопросам эволюции. Он отрицал внутривидовую борьбу и начал проповедовать идею перерождения видов (пшеница превращается в рожь, из яиц мелких лесных птиц рождаются кукушки). Естественно, что эти фантастические идеи возмутили биологов, знакомых с эволюционной теорией. Дискуссии по вопросам видообразования начались в начале 1950-х гг. (еще при жизни И.В. Сталина). Лысенко теперь противостоял значительно более широкий фронт биологов, чем это было в 1930-е гг. Генетику стали активно поддерживать физики и химики.

Факторы субъективные

Ни Н.И. Вавилов, ни создатель московской школы генетики Н.К. Кольцов не подходили на роль вождя советской науки. Непролетарское происхождение, полученное при царизме образование, работа за границей – все это делало их социально сомнительными элементами. Напротив, Т.Д. Лысенко, не случайно названный «народным академиком», был с этих позиций идеальной фигурой.

Т.Д. Лысенко не был сознательным фальсификатором. Он принадлежал к типу параноидальных личностей, слепо верящих в свои идеи. Подобные личности нередко обладают способностью воздействовать на окружающих, убеждать их в своей правоте. Т.Д. Лысенко сумел добиться покровительства не только И.В. Сталина, но и Н.С. Хрущева. Одно из первых выступлений Лысенко было прервано репликой Сталина: «Браво, товарищ Лысенко!», после чего его карьера стремительно пошла вверх.

Т.Д. Лысенко обладал огромной изобретательностью и на протяжении 35 лет предлагал все новые и новые способы решения проблем сельского хозяйства: яровизация, переопыление самоопылителей, гнездовые посадки леса, жирномолочность коров... Новое предложение выдвигалось, рекламировалось и начинало широко реализовываться еще до того, как предыдущее проваливалось.

В октябре 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС Н.С. Хрущева был снят со всех постов, и сразу стало ясно, что Лысенко держался на плаву только благодаря его поддержке. Уже через несколько дней после пленума в широкой печати появились статьи, реабилитирующие генетику. В декабре были уже намечены конкретные мероприятия по восстановлению генетики в системе Академии наук СССР.

Большинство сторонников Лысенко, занимавшие подчас высокие посты, свои должности сохранили. Некоторые из них затаились, другие «перестроились», третьи еще 20 лет пытались отстаивать положения «мичуринского учения». Сам же Т.Д. Лысенко, оставшись академиком, до своей смерти в 1976 г. заведовал экспериментальной базой АН СССР «Горки Ленинские».

Краткая биография Т.Д. Лысенко

Трофим Денисович Лысенко родился 29 сентября 1898 г. на Украине, в крестьянской семье. После окончания двух классов сельской школы поступил в училище садоводства и на двухгодичные курсы по селекции. В 1925 г. заочно окончил Киевский сельскохозяйственный институт. Работал в Азербайджане на селекционной станции в г. Гянджа, где проводил опыты по влиянию сроков посева на продолжительность фаз развития растений. С 1929 г. работал в Украинском институте генетики и селекции (позднее Всесоюзный селекционно-генетический институт) в Одессе, в 1934–1938 гг. – директор этого института.

В 1934 г. Т.Д. Лысенко избран действительным членом АН УССР, в 1935 г. – академиком ВАСХНИЛ, в 1939 г. – действительным членом АН СССР. С 1938 по 1956 г. и в 1961–1962 гг. – президент ВАСХНИЛ, в 1941–1965 гг. – директор Института генетики АН СССР. Трижды удостоен Сталинской премии, Герой Социалистического Труда (1945 г.), награжден 8 орденами Ленина.

26 января 1943 года, в возрасте 55 лет, в тюремной больнице Саратова скончался от истощения великий русский биолог Николай Иванович Вавилов. Один из самых крупных ученых ХХ века, член многих зарубежных академий наук и научных обществ, растениевод, генетик, создавший в ходе экспедиций в более чем 50 стран уникальную и бесценную мировую коллекцию растений, представляющую сейчас генофонд растительного мира.
Человек колоссальной работоспособности, знающий два десятка иностранных языков, Вавилов объездил весь мир, посылая на родину посылки с семенами и плодами. Выращенные из них растения послужили основой для создания новых сортов культурных растений.
А сам он умер от голода в тюрьме...

Далёкие путешествия Вавилова неожиданно оборвались в середине 30-х гг. После насильственной коллективизации Сталину нужно было в мгновение ока добиться впечатляющих результатов в сельском хозяйстве. От Вавилова, независимо мыслящего популярного ученого, поддерживающего тесные контакты с зарубежными коллегами, подобного чуда ожидать не приходилось - он исходил из научных принципов, требующих средств и времени для выведения новых сортов. Тогда Сталин нашел «чудотворца», который без особых затрат обещал собрать сказочные урожаи уже через год-два. Таким человеком стал украинский агроном Т.Д. Лысенко.

Лысенковщина
Генетика была одной из тех наук, которые в период культа личности Сталина и после него преследовались и запрещались. Преследование генетики и генетиков началось в 30-е годы. В это время были организованы дискуссии по вопросам генетики. Дискуссии играли заметную роль в развитии науки, например, дискуссия сторонников и противников самозарождения микроорганизмов или сторонников и противников эволюционной теории. Ученые приводили аргументы в защиту своих точек зрения, предлагали новые эксперименты и т.д. Однако дискуссии по вопросам генетики в СССР носили совершенно другой характер. В то время как генетики приводили научные аргументы в пользу своих теорий, их противники, во главе которых стоял Трофим Денисович Лысенко. Основные обвинения против генетиков носили политический характер. Генетика объявлялась буржуазной реакционной наукой. Ей противопоставлялась так называемая передовая мичуринская биология (в названии использовалось имя к тому времени умершего замечательного селекционера И.В.Мичурина). Генетиков, которые цитировали в своих трудах зарубежных ученых, обвиняли в низкопоклонстве перед иностранщиной; законы Менделя презрительно называли "гороховыми законами". Сторонники Лысенко издевались над работами на дрозофиле; они говорили, что работать надо на коровах и овцах. Работа на дрозофиле - это трата народных денег и вредительство. Одного из известных генетиков назвали "троцкистским бандитом".
Что касается генетики человека, то сторонники Лысенко утверждали, что граждане социалистической страны не могут иметь наследственных болезней, а разговоры про гены человека - это основа расизма и фашизма.

Все эти обвинения в обстановке подозрительности 30-х годов, когда везде искали вредителей и врагов народа, дали свои результаты. Первой жертвой стал еще до дискуссий по генетике выдающийся ученый С.С.Четвериков. В 1929 г. он организовал семинар по генетике "COOP" (от слов "совместное орание"). Этот семинар собирался не в институте, а поочередно на дому у его участников. Когда про это стало известно, Четвериков был уволен и выслан из Москвы в Свердловск, где ему удалось устроиться консультантом при зоопарке. Если бы это произошло не в 1929 г., а на несколько лет позже, он бы так легко не отделался.
Многие генетики были арестованы в 1937 г. Среди них был и Г.А.Надсон, который погиб в заключении. Были арестованы Карпеченко, Левитский (это был его третий арест), которые погибли в тюрьме, и другие генетики. Карпеченко и Левитский вызвали подозрения уже потому, что бывали за границей: Карпеченко в 1929-1931 гг. стажировался в США, а Левитский за антиправительственную деятельность еще в 1907 г. был выслан из России и работал сначала на биологической станции в Неаполе, а потом в Германии в лаборатории знаменитого цитолога Страсбургера. (Он, как и О.Гертвиг, пришел к заключению, что носителем наследственности является ядро клетки). А всякий человек, который побывал за границей, рассматривался в те годы как потенциальный шпион.

Преследование Вавилова
Лысенко и его последователи понимали, что имеют в лице Вавилова своего самого опасного противника, и поэтому не раз повторяли между собой, что «Вавилон должен быть разрушен», т. е. вавиловская научная школа должна быть уничтожена. Чувствуя, куда дует ветер, многие биологи переходили на сторону Лысенко. «Эти направленные мутации вызваны отсутствием генов порядочности», - горько шутил Вавилов.

Последовали жалобы Лысенко на Вавилова в НКВД, и в начале 1940 г. Сталин дал «добро» на арест Николая Ивановича. В это время уже шла мировая война, и можно было не опасаться взрыва возмущения в США, Франции и Великобритании, где ученый был особенно популярен. Чтобы не привлекать внимания, Вавилова арестовали не в Москве, а на Западной Украине, где он находился в составе комплексной экспедиции Наркомзема. 6 августа 1940 г. днем к студенческому общежитию в Черновцах, в котором проживали ее участники, подъехала черная «эмка» и два сотрудника НКВД пригласили в машину Николая Ивановича, якобы, для срочных переговоров с Москвой. В полночь машина вернулась без него за его вещами.

Известно, что последовало затем: Николая Ивановича доставили 10 августа 1940 г. поездом через Киев в Москву на Лубянку. Его обвинили в том, что он английский шпион (припомнили работу в Англии в лаборатории Бэтсона), а так же «вредительстве», в «диверсии», «участии в контрреволюционной организации». Начались бесконечные допросы следователя А.Г. Хвата, а также двух «забойщиков», применявших зверские методы допросов – Шварцмана и Албогачиева. Согласно опубликованному списку допросов, всего их было проведено примерно 230 в течение около 1000 часов (по другим сведениям их было 400, и они продолжались 1700 часов).

В 1941 г., когда Н.И.Вавилов был в тюрьме, агрохимик академик Д.Н.Прянишников выдвинул его на соискание Сталинской премии. Тогда это был героический поступок, связанный с риском для жизни.

9 июля 1941 г. состоялся суд над учёным. Сам Вавилов писал об этом суде: «На суде, продолжавшемся несколько минут, мною было заявлено категорически, что обвинение построено на небылицах, лживых фактах и клевете, ни в какой мере не подтверждённых следствием».

Николай Иванович был приговорен к расстрелу, но позже приговор «смягчили» до 20 лет каторги. В тюрьме Вавилов писал большую книгу об истории земледелия с древнейших времён. Под рукой у него не было ни энциклопедий, ни научных трудов - только карандаш, бумага и собственная память.
26 января 1943 г., в возрасте 55 лет, великий ученый Николай Вавилов скончался от истощения в тюремной больнице г. Саратова.
Следственное дело Вавилова показывает, что по окончанию следствия были сожжены его многочисленные научные работы и материалы.

Дело Николая Вавилова, по уникальному стечению обстоятельств ставшее предметом исследования еще в 1960-е годы (книга Марка Поповского «Дело академика Вавилова», впервые изданная в СССР в 1991 году), – одно из наиболее широко обсуждаемых в истории мировой науки сфабрикованных уголовных дел.

Окончательный разгром генетики после Второй Мировой
Вторая мировая война на время прекратила преследования генетиков, но после ее окончания они возобновились. Лысенко решил добить своих противников, и он мог это сделать, поскольку пользовался поддержкой Сталина. В 1948 г. состоялась сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина (ВАСХНИЛ), на которой Лысенко выступил с докладом "О положении в биологической науке". В докладе генетика подверглась разгромной критике. Генетики, которые присутствовали на сессии, пытались возражать против тех или иных утверждений доклада; их заставляли выходить на трибуну и излагать свою точку зрения. Но в конце сессии Лысенко сообщил, что его доклад был одобрен товарищем Сталиным. Получилось, что те генетики, которые критиковали доклад, выступили против взглядов Сталина.

Лысенко громит генетиков на сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ). 1948 год

В этой ситуации, одни генетики выступили с покаянными заявлениями, а другие продолжали отстаивать свои взгляды. Тут уместно вспомнить И.А.Раппопорта - очень мужественного человека, проявившего замечательную храбрость на войне с фашистами. Также мужественно он вел себя и после сессии ВАСХНИЛ. На заседании партбюро института, где он работал, от него требовали отречься от хромосомной теории, а в качестве аргумента ее негодности сослались на речь Молотова. Раппопорт ответил, что он разбирается в генетике лучше Молотова, и тут же был исключен за это из партии и уволен из института.

После сессии ВАСХНИЛ все ведущие генетики были уволены с работы, преподавание генетики в школе и в вузах было запрещено. Коллекции мутантных дрозофил, других растений и животных уничтожены. Н.П.Дубинин был вынужден заняться изучением птиц в лесозащитных полосах, И.А.Раппопорт стал лаборантом-геологом и т.д. Некоторые же генетики после сессии ВАСХНИЛ были арестованы, например Д.Д.Ромашов, сотрудник Н.П.Дубинина. Был арестован и специалист по медицинской генетике В.П.Эфроимсон. Студента Сергея Мюге арестовали за то, что он посетил своего уволенного профессора и подарил ему цветы. К счастью, все они остались живы и после смерти Сталина вышли на свободу.

БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Александров, В. Я. Трудные годы советской биологии. - СПб., -1992.
2. В.П. Эфроимсон: " "
3. Корочкин, Л. И. Неолысенковщина в современной биологии // В защиту науки. Бюл. № 3 / Отв. ред. Э. Кругликов; Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией науч. иссл. РАН. - М., -2008.
4. Музрукова, Е. Б., Чеснова, Л. В. Советская биология в 30-40-е годы: кризис в условиях тоталитарной системы. // Репрессированная наука. - Вып. 2. - СПб..- 1994.
5. Николай Иванович Вавилов. Лысенковщина и разгром советской генетики.
6.V.N. Soyfer, 2001. «The consequences of political dictatorship for Russian science», Nature Reviews Genetics 2, 723-729

Генетика была одной из тех наук, которые в период культа личности Сталина и после него преследовались и запрещались. Преследование генетики и генетиков началось в 30-е годы. В это время были организованы дискуссии по вопросам генетики. Дискуссии играли заметную роль в развитии науки, например, дискуссия сторонников и противников самозарождения микроорганизмов или сторонников и противников эволюционной теории. Ученые приводили аргументы в защиту своих точек зрения, предлагали новые эксперименты и т.д. Однако дискуссии по вопросам генетики в СССР носили совершенно другой характер. В то время как генетики приводили научные аргументы в пользу своих теорий, их противники, во главе которых стоял Трофим Денисович Лысенко , использовали в споре оскорбления и политические обвинения. Лысенко говорил, что не может быть особого вещества наследственности; наследственностью обладает весь организм; что гены - это выдумка генетиков: ведь их никто не видел. Он говорил, что практики не могут ждать тысячу лет, пока произойдет нужная им мутация. Надо воспитывать растения и животных; в результате воспитания их наследственность быстро изменится в нужную сторону.

Эти утверждения не подкреплялись никакими научными данными. Но основные обвинения против генетиков носили политический характер. Генетика объявлялась буржуазной реакционной наукой. Ей противопоставлялась так называемая передовая мичуринская биология (в названии использовалось имя к тому времени умершего замечательного селекционера И.В.Мичурина). Генетиков, которые цитировали в своих трудах зарубежных ученых, обвиняли в низкопоклонстве перед иностранщиной; законы Менделя презрительно называли "гороховыми законами". Сторонники Лысенко издевались над работами на дрозофиле; они говорили, что работать надо на коровах и овцах. Работа на дрозофиле - это трата народных денег и вредительство. Одного из известных генетиков назвали "троцкистским бандитом".

Что касается генетики человека, то сторонники Лысенко утверждали, что граждане социалистической страны не могут иметь наследственных болезней, а разговоры про гены человека - это основа расизма и фашизма.

Все эти обвинения в обстановке подозрительности 30-х годов, когда везде искали вредителей и врагов народа, дали свои результаты. Первой жертвой стал еще до дискуссий по генетике выдающийся ученый С.С.Четвериков . В 1929 г. он организовал семинар по генетике "COOP" (от слов "совместное орание"). Этот семинар собирался не в институте, а поочередно на дому у его участников. Когда про это стало известно, Четвериков был уволен и выслан из Москвы в Свердловск, где ему удалось устроиться консультантом при зоопарке. Если бы это произошло не в 1929 г., а на несколько лет позже, он бы так легко не отделался.

Многие генетики были арестованы в 1937 г. Среди них был и Г.А.Надсон , который погиб в заключении. В 1940 г. был арестован Н.И.Вавилов . Его обвинили в том, что он английский шпион (припомнили работу в Англии в лаборатории Бэтсона), В 1941 г., когда Н.И.Вавилов был в тюрьме, агрохимик академик Д.Н.Прянишников выдвинул его на соискание Сталинской премии. Тогда это был героический поступок, связанный с риском для жизни. В 1943 г. Вавилов умер в Саратовской тюрьме от истощения. Вслед за Вавиловым были арестованы Карпеченко , Левитский (это был его третий арест), которые погибли в тюрьме, и другие генетики. Карпеченко и Левитский вызвали подозрения уже потому, что бывали за границей: Карпеченко в 1929-1931 гг. стажировался в США, а Левитский за антиправительственную деятельность еще в 1907 г. был выслан из России и работал сначала на биологической станции в Неаполе, а потом в Германии в лаборатории знаменитого цитолога Страсбургера . (Он, как и О.Гертвиг , пришел к заключению, что носителем наследственности является ядро клетки). А всякий человек, который побывал за границей, рассматривался в те годы как потенциальный шпион.

Вторая мировая война на время прекратила преследования генетиков, но после ее окончания они возобновились. Лысенко решил добить своих противников, и он мог это сделать, поскольку пользовался поддержкой Сталина. В 1948 г. состоялась сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина ( ВАСХНИЛ), на которой Лысенко выступил с докладом "О положении в биологической науке". В докладе генетика подверглась разгромной критике. Генетики, которые присутствовали на сессии, пытались возражать против тех или иных утверждений доклада; их заставляли выходить на трибуну и излагать свою точку зрения. Но в конце сессии Лысенко сообщил, что его доклад был одобрен товарищем Сталиным. Получилось, что те генетики, которые критиковали доклад, выступили против взглядов Сталина.

В этой ситуации, одни генетики выступили с покаянными заявлениями, а другие продолжали отстаивать свои взгляды. Тут уместно вспомнить И.А.Раппопорта - очень мужественного человека, проявившего замечательную храбрость на войне с фашистами. Также мужественно он вел себя и после сессии ВАСХНИЛ. На заседании партбюро института, где он работал, от него требовали отречься от хромосомной теории, а в качестве аргумента ее негодности сослались на речь Молотова. Раппопорт ответил, что он разбирается в генетике лучше Молотова, и тут же был исключен за это из партии и уволен из института.

После сессии ВАСХНИЛ все ведущие генетики были уволены с работы, преподавание генетики в школе и в вузах было запрещено. Коллекции мутантных дрозофил, других растений и животных уничтожены. Н.П.Дубинин был вынужден заняться изучением птиц в лесозащитных полосах, И.А.Раппопорт стал лаборантом-геологом и т.д. Некоторые же генетики после сессии ВАСХНИЛ были арестованы, например Д.Д.Ромашов , сотрудник Н.П.Дубинина. Был арестован и специалист по медицинской генетике В.П.Эфроимсон . Студента Сергея Мюге арестовали за то, что он посетил своего уволенного профессора и подарил ему цветы. К счастью, все они остались живы и после смерти Сталина вышли на свободу.

Кто не помнит крылатую, в свое время фразу- "Генетика- продажная девка империализма". Но героям, о которых упоминается здесь, было не так весело. Речь шла не только об уничтожении одного из направлений науки, но и о дальнейшей судьбе героев... Благодаря роману Дудинцева "Белые одежды" и одноименному фильму об этом узнали и задумались многие. Благодаря Лысенко и ему подобным, наша наука была отброшена назад на долгие годы...

Полуграмотный фанатичный "народный академик" Трофим Лысенко при поддержке И.В.Сталина, указавшего, что "...нужны теперь не старые методы, не методы дискуссии, а новые методы выкорчевывания и разгрома", своими "экспериментами" на несколько десятилетий вверг нашу науку и сельское хозяйство во мрак и невежество. По приказу министра высшего образования Кафтанова около 3000 ученых, имеющих отношение к генетике, уволили с работы после сессии ВАСХНИЛ.

Взлет Лысенко стал закономерным итогом партийного диктата в науке. Характерной чертой лысенковщины было единство ее "научных" сторонников с партийными организациями, а основным методом борьбы - политическая дискредитация научных оппонентов.

Аресты, тюрьмы, изгнания с работы, травля, "суды чести" - такой путь прошли наши генетики в борьбе с лысенковщиной. Многим эта борьба стоила жизни. Теперь уже стали знаменитыми слова Н.И.Вавилова : "Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся!"

Только в 1964 году, после падения Хрущева, был разоблачен Лысенко, но до сих пор отечественная генетика не восстановила утраченных позиций. Разрушены традиции, прервана связь поколений... До сих пор здравствуют последователи Лысенко, крепко усвоившие его "принципы" в науке.

"...Наивно считать, что лысенкоизм пал, - пишет Валерий Сойфер в своем фундаментальном труде "Власть и наука. История разгрома генетики в СCСР". - Как явление он не исчез, произошла некоторая мимикрия, но и только. Корни лысенкоизма сохраняются и не в одной лишь биологии. Продолжают применяться методы "делания" науки, которые возникли во времена формирования лысенкоизма, крупнейшие руководители науки по-прежнему увлекаются пустым прожектерством, прибегают к жонглированию пустозвонными прожектами, манипулированию блефами в попытке удержать власть в своих руках. Если эти методы сохранились, можно ли говорить, что со смертью Лысенко исчез лысенкоизм?"

Выступления И.А. Рапопорта и В.С. Немчинова на августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года (

И.А. Рапопорт и В.С. Немчинов были не единственными учеными, выступившими на этой сессии против профанации науки. Но лишь им хватило чести, мужества и выдержки не отказаться затем от своих слов в ожидании грозных последствий)

P.S.- Дудинцев "Белые одежды", х/ф "Белые одежды" Читать книгу: Белые одежды Скачать книгу: fb2.zip | rtf.zip |

Карикатуры журнала «Крокодил» 1948 год

РАЗГРОМ «ФОРМАЛЬНОЙ ГЕНЕТИКИ»

Как Трофим Лысенко обманул Сталина

СЕЙЧАС, когда доступность еды ограничивается лишь количеством денег в вашем кармане, очереди за колбасой вспоминаются как кошмарный сон. Советскую эпоху не зря называли семидесятилетием борьбы с сельским хозяйством. Самым стойким и изобретательным борцом был, пожалуй, академик Трофим Лысенко, умерший 24 года назад - 20 ноября 1976-го. По ущербу, нанесенному сельскому хозяйству, с ним мало кто может сравниться. Авантюрист по натуре, Лысенко сделал почти невозможное: обманул не только биологическую науку, не только весь советский народ, но и самого товарища Сталина!

ТРОФИМ Лысенко родился 30 сентября 1898 г. в семье довольно зажиточного крестьянина. Он окончил Полтавскую садоводческую школу, с 1917 по 1920 г. учился в училище земледелия и садоводства в Умани, считавшемся лучшим в стране. В 1925 г. заочно закончил Киевский сельскохозяйственный институт. Мало что предвещало стремительную карьеру. То, что случилось дальше, до сих пор вызывает недоумение у биографов Лысенко, да и сам он вряд ли смог бы толком объяснить, почему его эксперименты вдруг привлекли внимание всей страны, почему в 1929 г. он стал сотрудником Украинского института селекции и генетики, а с 1934 г. - его директором.

В 1933 г. сам Н. И. Вавилов выдвинул его кандидатуру на соискание Государственной премии, в 1934 г. ходатайствовал о выборе Лысенко в Академию наук УССР, а еще через год - в АН СССР.

1935 год стал переломным в карьере Лысенко - на съезде ударников сельского хозяйства в Кремле он удостоился похвалы Сталина, не поскупившегося на возгласы «браво». С тех пор «главному агроному страны» удавалось сохранять благорасположение вождя в любые, самые трудные минуты своей карьеры. Во время войны родной брат Лысенко перешел на службу к оккупантам и бежал вместе с немцами. Это могло сломать чью угодно карьеру, но академик выстоял. Не в первый раз и не в последний.

«Черный пиар?»в биологии

В 1948-м, когда судьба «мичуринцев» висела на волоске, когда власти чуть было не поддержали генетиков, Трофим Лысенко сделал сильнейший ответный ход. Сталину привезли новый сорт пшеницы, в колосе которой можно было насчитать до ста зерен. Сыграв на любви вождя к Кавказу, ее назвали «кахетинская ветвистая». Могучий тугой колос положили рядом с обычными колосками: блистательный эффект, не купиться на который было нельзя. Всем ученым было хорошо известно, что новый сорт не даст повышения урожайности - из-за ветвистости колосья растут реже. Но ученых-то как раз в Кремль не пригласили.

Лысенко одним из первых в нашей стране понял то, что сегодня хорошо знают российские политики, - обещать можно все, что угодно, главное - погромче и с умным видом. Платить за обещания вряд ли придется. И он азартно обещал… Обещал поднять урожайность в 4–5 раз, вывести в 2 года новые сорта пшеницы, новые породы скота с суперпродуктивностью… Советы по стратегии и тактике публичных выступлений, работе с прессой, общественностью давал И. Презент. Человек он был в высшей степени талантливый и беспринципный - настоящий имиджмейкер!

Власти, конечно, подозревали, что Лысенко - шарлатан. Но он был в доску свой шарлатан, от сохи. Главная идея Лысенко о наследовании приобретенных признаков отлично соответствовала постулатам советской пропаганды, заявлявшей о воспитании «нового человека» и о том, что данный процесс возможен в рамках одного - двух поколений. Лысенко - вольно или невольно - обманывал вождей, но вожди были так рады обмануться!

Кто вы, академик?

СКОРЕЕ всего, личность Трофима Денисовича не играла определяющей роли в разгроме советской генетической школы в 1948 году. Он оказался лишь пешкой (ферзем? ладьей?) в крупной политической игре.

В конце 1920-х гг. будущий глава биологии СССР производил впечатление робкого юноши, скромно делающего свое дело на благо науки. Но уже в 1932 г. на конференции в Одессе Лысенко поражал категоричностью своих утверждений, объявлял вздором хромосомную теорию наследственности, насквозь фальшивой теорию гена и т. д. Это умение меняться сообразно обстоятельствам он сохранит на всю жизнь. Но - парадокс - от большинства своих идей он не отрекся до самой смерти.

Даже противники признавали магическое влияние, которое оказывали речи Лысенко на слушавшую его аудиторию, «флюиды, исходившие от него». Ну а умением общаться с «простым советским народом» Лысенко на голову превосходил своих оппонентов. Колхозники и руководители любили «простого агронома», не ругавшегося непонятным словом «дрозофила», а предпочитавшего родную матерщину.

Известна двуличная позиция, занятая Лысенко в период гонений и последующего ареста его учителя Вавилова. Но это чуть ли не единственное на самом деле черное пятно на всей биографии Лысенко. Еще одним из его талантов была потрясающая способность умело уходить в тень, когда вокруг исчезали люди. Но известны и случаи, когда он за кого-то заступался. Удивительно и то, что при подчеркнутом преклонении перед партийной линией Лысенко никогда не был членом ВКП(б) и КПСС !

Или еще один неожиданный поворот характера «народного академика». В период работы в Горках Ленинских Лысенко, никогда не щадивший людей, запрещал убивать бывших коров-рекордисток, считая, что те «заслуживают памятника». Престарелая животина так и висела на балансе его хозяйства до самой смерти Лысенко.

Идеи Лысенко, которые неоднократно и справедливо называли антинаучными, господствовали в сельском хозяйстве СССР с конца 30-х до начала 50-х годов и ничего хорошего стране не принесли. Но справедливости ради следует сказать, что все предыдущее десятилетие биологию возглавляли генетики, и это также не привело к подъему сельского хозяйства. Не смогли этого сделать и хрущевские реформы. Кстати, Лысенко был противником покорения целины и чрезмерного увлечения кукурузой. По иронии судьбы в те моменты, когда «народный академик» говорил дельные вещи, его никто не хотел слушать.

Максим ОРЫШАК http://gazeta.aif.ru/online/aif/1050/18_01

источники- http://www.moscvichka.ru/article/2007_45/7.html http://belolibrary.imwerden.de/books/Reznik/reznik_vavilov.htm

Предыстория

Оценивая опыты по яровизации, Максимов, однако, выразил пожелание, «чтобы чрезмерные ожидания, возлагаемые на них сейчас некоторыми увлекающимися кругами, не помешали затем трезвой деловой оценке результатов этих важных опытов» .

В том же 1929 году Лысенко выступил на Коллегии Наркомзема, где вклад Лысенко в решение продовольственной проблемы был высоко оценен наркомом Яковлевым , и была официально одобрена яровизация .

В своём докладе на Коллегии Наркомзема 13 сентября г. Лысенко расширил тему яровизации с плодоношения озимых хлебов при весенних посевах, предлагая воздействовать холодом не только на пшеницы, и находить наиболее подходящие для этого сорта, говорил о разграничении процессов роста и развития, и утверждал, что ему удалось увеличить урожайность азербайджанских пшениц, высеянных в Одессе, на 40 %. Там же он заявлял, что «яровизации без генетики и селекции не должно быть» .

В конце октября-начале ноября 1931 г. на Всесоюзной Конференции по борьбе с засухой , проходившей в Москве, на которой выступали Молотов и Калинин, наряду с крупными учёными (Таланов, Кулешов, Максимов, Константинов, Дроздов) выступил и Лысенко. Газета «Правда » от 30 октября 1931 г. сообщала, что «По предложению наркомзема тов. Яковлева… конференция наметила комиссию…, тов. Яковлев особо подчеркнул значение работ агронома Лысенко» .

После конференции по борьбе с засухой 1931 г. правительство СССР наградило Лысенко орденом Трудового Красного знамени «за работы по яровизации» .

Борьба в биологии в период сталинских репрессий

Тем не менее многим удалось избежать репрессий, и они даже продолжали заниматься генетическими исследованиями. С. С. Четвериков подвергся аресту в 1929 году и был сослан на 5 лет в Свердловск с последующим запрещением поселяться в Москве, Ленинграде и нескольких других центральных городах; В. П. Эфроимсон был дважды осуждён на длительные сроки и отбывал наказание в тюрьмах и лагерях. Интересно, что лысенковцы объявляли себя сторонниками «генетики», однако под этим термином понимали исключительно свой «мичуринский метод», классическую же генетику именовали «вейсманизм-морганизм ».

После 1945 г., несмотря на тяжелые последствия репрессий, генетика в СССР продолжала развиваться и перешла в наступление на «мичуринскую биологию», используя международные связи (А. Р. Жебрак, Н. Н. Дубинин):

Советское научное сообщество не было просто пассивным инструментом политиков. Различные группы внутри научного сообщества активно эксплуатировали каждый поворот государственной внешней политики, стараясь достичь своих собственных целей через посредство партийного аппарата. Во время пика научной кооперации в 1945-1946 гг. советские генетики умело использовали свои международные контакты, чтобы организовать «второй фронт» на Западе с целью под­держать свою атаку на институцио­нальные позиции Т. Д. Лысенко и укрепить советскую генетику.

После 1948 года

В результате экспериментов Лысенко, при активной поддержке «идеологов от науки », получивших высокие звания и соответствующие оклады, был нанесён существенный ущерб советской экономике (например, по его инициативе в больших масштабах проводилось скрещивание племенных пород крупного рогатого скота с неплеменными) .

Несмотря на официальную поддержку Лысенко, стало возможным высказывать и взгляды, отличные от его точки зрения. По инициативе министра просвещения РСФСР В. Н. Столетова была инициирована дискуссия между лысенковцами и его противниками, в результате чего противники Лысенко довольно быстро добились поддержки в биологической печати.

Завершение периода «лысенковщины»

Фразеология лысенковцев

«Учение диалектического материализма о взаимозависимости и взаимообусловленности, о непрерывном движении и изменении в природе, где всегда что-то возникает и развивается, что-то отживает и разрушается, вооружило идейно Мичурина и Лысенко и дало им возможность выйти победителями из борьбы с метафизиками и идеалистами, с последователями Вейсмана, Менделя и Моргана.»

«Лица, отстаивающие принципы формальной генетики, не в силах понять гениального указания Ленина о том, что „познание человека не есть… прямая линия, а кривая линия, бесконечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали. Любой отрывок, обломок, кусочек в этой кривой линии может быть превращен (односторонне превращен) в самостоятельную, целую, прямую линию, которая (если за деревьями не видеть леса) ведет тогда в болото, в поповщину…“»

Член-корреспондент АМН СССР П. В. Макаров :

«Набор генов в хромосомах, по утверждению вейсманистов-морганистов, определяет все особенности организма, его внешний вид, поведение, характер и т. д. Гены существуют от начала жизни, они неизменяемы и непознаваемы, а могут со временем только утрачиваться. Морганисты пророчествуют, что неизбежна близкая гибель живого вследствие растрачивания „генного богатства“, или генофонда. По их мнению, все свойства любого организма, в том числе и человека, роковым образом, фатально, предопределены теми генами, которые он получает от своих родителей при слиянии яйца с живчиком, то есть в момент оплодотворения. Для того чтобы воспрепятствовать распространению вредных генов, надо регулировать браки, лишая людей с „неполноценной“ наследственностью возможности иметь потомство. Потерпев полный провал в сельскохозяйственной практике, в выведении новых пород животных и новых сортов растений, вейсманисты-морганисты с благословения своих боссов усиленно занимаются человеководством, выполняя самую грязную, реакционную роль. Они подводят теоретическую „основу“ под расистские измышления империалистов, стремятся оправдать политику истребления народов, колониального гнета, невероятной эксплуатации трудящихся. Вейсманисты-морганисты обосновывают разделение людей на расу господ и расу рабов. Первые сконцентрировали в себе полноценные гены, вторые - второсортные и самой природой навеки обречены быть на положении эксплуатируемых. Морганисты высказывают сожаление, что их „наука“ не была известна раньше, тогда можно было бы своевременно вывести породу людей, лишенных столь тягостных для эксплуататоров свойств, как стремление к свободе, человеческому существованию, социализму»

В произведениях искусства

• Роман Владимира Дудинцева «Белые одежды » (1967)
• Телефильм «Николай Вавилов » (1990)
• Роман Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого» (2001) и одноимённый телесериал (2005)

См. также

• Преследования науки в СССР

Примечания

1. Научно-популярное издание «В защиту науки», Бюллетень № 3, «Неолысенковщина в современной биологии», С. 115
2. Академик Гинзбург В. Л. О лженауке и необходимости борьбы с ней // Наука и жизнь : журнал. - М ., 2000, № 11. - С. 75.
3. Максимов Николай Александрович - статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
4. «Ленинградская правда», 16 января 1929 г., № 13, стр. 3, «Всесоюзный съезд по генетике, селекции и семеноводству - Успехи советской науки - Германские ученые используют наш опыт - Можно превратить озимый злак в яровой»
5. Валерий Сойфер. «Власть и наука» . - Вашингтон, 2001.
6. Вл. Григорьев. Открытие агронома Лысенко. Метод Лысенко будет на практике применен в совхозах и колхозах Украины // Правда : газета. - 1929. - № 165 (4299), воскресенье 21 июля. - С. 4.
7. А. Шлихтер. О посеве озимых культур весной (Открытие агронома Лысенко) // Правда : газета. - 1929. - № 232 (4366), 8 октября. - С. 3.
8. Е. С. Левина. «Беда или вина академика Вавилова?» // Природа : журнал. - 1992. - № 8. - С. 121-124.
9. Яровизация озими - новое завоевание в борьбе за урожай // Сельскохозяйственная газета : газета. - 1929. - № 217 (вторник, 19 ноября). - С. 3-4.
10. «Бюллетень яровизации», № 1 и 2 за 1932 г.
11. Лысенко Т. Д. Предварительное сообщение о яровизированных посевах пшеницы в совхозах и колхозах в 1932 г // Бюллетень яровизации : журнал. - Одесса, 1932. - № 2-3 (сентябрь). - С. 3-4.
12. Постановление Коллегии Наркомзема СССР от 9 июля 1931 года, протокол № 33. Опубликовано в журнале «Бюллетень яровизации», 1932, вып. 1, стр. 71-72.
13. Газета «Социалистическое земледелие», 13 сентября 1931 года, № 253 (815)
14. журнал «Бюллетень яровизации». 1932, № 1, стр. 71-72.
15. Газета «Правда», 30 октября 1931 г., № 300 (5105), стр. 2.
16. «Известия ЦИК и ВЦИК СССР», 29 октября 1931 г., № 299 (4506), стр. 3.
17. Лысенко и лысенковщина: особенности развития отечественной генетики // Владимир Струнников, Алексей Шамин
18. Кременцов Н. Л. Принцип конкурентного исключения // На переломе: советская биология в 20-х - 30-х гг. Вып. 1. / Под ред. Э. И. Колчинского. СПб., 1997. С. 107-164.