Печерский монастырь архимандрит мефодий. Беседы с батюшкой. Столетие явления Державной иконы Божией Матери и восстановления патриаршества. “благословение господне на вас!”
Отец Серафим был для меня самым загадочным человеком в Псково-Печерском монастыре. Происходил он из остзейских баронов. После окончания Тартуского университета в тридцатые годы пришел в монастырь на послушание к старцу Симеону.
Отец Серафим мало общался с людьми. Жил он в пещере, приспособленной под келью, очень сырой и темной. На службе он стоял весь углубленный в молитву, низко склонив голову, изредка, по-особому легко и благоговейно, совершая крестное знамение. И по монастырю отец Серафим проходил всегда такой же сосредоточенный. Нам, послушникам, преступлением казалось отвлечь его. Правда, иногда он сам коротко обращался к нам. Например, возвращаясь в келью с литургии, всегда давал просфору дежурному на монастырской площади. Или как-то один послушник – Саша Швецов – подумывал о том, чтобы оставить монастырь. Отец Серафим неожиданно подошел к нему и топнув ногой строго прикрикнул: «Нет тебе дороги из монастыря!». Сам он, прожив здесь безвыходно 60 лет, говорил: «Я даже помыслом не выходил из обители». В 1945 году его, правда, как немца выводили на расстрел наши солдаты, но потом передумали и не расстреляли.
Вообще, несмотря на свою замкнутость и суровость, он был необычайно добрым, любящим человеком. И его в монастыре все бесконечно почитали и любили. Хотя и относились со страхом, точнее с трепетом, как к человеку, живущему на земле с Богом, как к живому святому.
Помню свое наблюдение тех лет. Я некоторое время был иподьяконом у отца Наместника архимандрита Гавриила и заметил, что когда отец Серафим входил в алтарь, Наместник поспешно поднимался со своего места навстречу ему и приветствовал его с особым почтением. Больше он так не относился ни к кому. Каждое утро, зимой и летом, ровно в четыре часа, отец Серафим выходил из своей пещерной кельи, коротко осматривал монастырь – все ли в порядке – и, возвратившись в келью, растапливал печь, которую из-за пещерной сырости приходилось топить почти круглый год. Думаю, он ощущал себя особым хранителем монастыря, а может это и вправду было ему поручено. Во всяком случае, голос этого немецкого барона, великого монаха-аскета, прозорливого подвижника был всегда решающим в самых сложных решениях, которые приходилось принимать братии монастыря.
Отец Серафим редко говорил какие-то особые поучения. В прихожей его суровой пещерной кельи висели листы с высказываниями из святителя Тихона Задонского, и тот, кто приходил к нему, часто довольствовался этими цитатами или советом отца Серафима: «Побольше читайте святителя Тихона».
Все годы жизни в монастыре отец Серафим во всем довольствовался самым малым. Не только в еде, во сне, в общении с людьми, но и даже, казалось бы, в совсем обычных вещах. Например, в бане он никогда не мылся под душем, ему всегда хватало лишь одной-единственной шайки воды. Когда послушники спросили у него, почему он не использует душ, ведь в нем воды сколько угодно, он буркнул, что под душем мыться, все равно, что шоколад есть.
Как-то, году в 84-м, мне довелось побывать в Дивеево. А тогда это было не так просто как сейчас: поблизости находился закрытый военный город. Старые дивеевские монахини подарили мне частицу камня, на котором молился преподобный Серафим. Вернувшись в Печоры, я решился подойти к отцу Серафиму и подарить ему эту святыню, связанную с его духовным покровителем. Отец Серафим сначала долго стоял молча, а потом спросил:
– Что я могу за это для вас сделать?
Я даже немного опешил.
– Да ничего… – но потом выпалил самое сокровенное: – Помолитесь, чтобы я стал монахом!
Помню, как внимательно посмотрел на меня отец Серафим.
– Для этого нужно главное, – сказал он негромко, – ваше собственное произволение.
О произволении к монашеству он еще раз говорил мне через много лет, совсем при других обстоятельствах. Я тогда был уже в Москве на послушании у владыки Питирима. А отец Серафим доживал последний год своей земной жизни. Он уже, кажется, почти не вставал. Приехав в монастырь, я зашел повидать старца в его пещерную келью. И вдруг он сам завел разговор о монастыре, о нынешнем положении монашества. Это было очень необычно для него и тем более драгоценно. Из этого разговора я запомнил несколько главных мыслей.
Во-первых, отец Серафим говорил о монастыре с огромной, невыразимой любовью, как о величайшем сокровище:
– Вы даже не представляете, что такое – монастырь! Это… жемчужина, это удивительный бриллиант в нашем мире! Только потом вы это оцените и поймете.
Затем он сказал о главной проблемы сегодняшнего монашества:
– Беда нынешних монастырей в том, что люди приходят сюда со слабым произволением.
Только теперь я все больше понимаю, насколько глубоко было это замечание отца Серафима. Жертвенного самоотречения и решимости на монашеский подвиг в нас все меньше. Об этом, наблюдая за молодыми насельниками обители, и болело сердце у отца Серафима.
И наконец он сказал очень важную для меня вещь:
– Время больших монастырей прошло. Теперь будут приносить плод небольшие обители, где игумен будет в состоянии заботиться о духовной жизни братии. Запомните это. Если будете наместником – не берите много братии.
Таков был наш последний разговор в 1989 году. Я тогда был простым послушником, даже не монахом.
Прозорливость отца Серафима не вызывала у меня и моих монастырских друзей никаких сомнений. Сам отец Серафим очень спокойно и даже несколько скептически относился к разговорам о чудесах и прозорливости. Как-то он сказал:
– Вот все говорят, что отец Симеон был чудотворец, прозорливый. А я, сколько с ним жил рядом, – ничего не замечал. Просто хороший монах.
Но я не раз на своей судьбе испытал силу дарований отца Серафима.
Как-то летом 1986 года я проходил мимо кельи старца и увидел, что он собирается сменить лампу в фонаре у себя на крыльце. Я подошел к нему, принес табурет и помог вкрутить лампу. Отец Серафим поблагодарил меня и сказал:
– Одного послушника архиерей забрал в Москву на послушание. Думали, что ненадолго, а он там и остался!
– Ну и что? – спросил я.
– Ну и все! – сказал отец Серафим. Развернулся и ушел в свою келью.
В недоумении и я пошел своей дорогой. Какого послушника? Какой архиерей?..
Через три дня меня вызвал Наместник архимандрит Гавриил. Он сказал, что ему сегодня позвонил из столицы архиепископ Волоколамский Питирим, Председатель Издательского отдела Московского Патриархата. Владыка Питирим узнал, что в Печорском монастыре есть послушник с высшим кинематографическим образованием и обратился с просьбой к отцу наместнику прислать его в Москву: срочно нужны были специалисты, чтобы готовить телевизионную и кино-программу к 1000-летию Крещения Руси, празднование которого намечалось через два года. Послушником, о котором шла речь, был я. Кажется это был самый страшный день в моей жизни. Я умолял отца Гавриила не отправлять меня в Москву, но он уже принял решение:
– Я из-за тебя с Питиримом ссориться не буду! – отрезал он в ответ на все мои мольбы.
Лишь позже я узнал, что возвращение в Москву было еще и давней просьбой моей матушки, которая надеялась отговорить меня от монашества, а отец Гавриил очень жалел ее и ждал повод отправить меня к безутешной родительнице. А жесткие формулировки были в его обычном стиле.
Конечно же, я сразу вспомнил свой последний разговор с отцом Серафимом о послушнике, об архиерее, о Москве и бросился к нему в келью.
– Воля Божия! Не горюйте. Все к лучшему, вы сами это увидите и поймете, – ласково сказал мне старец.
Как же, особенно первое время, было тяжело снова жить в Москве. И тяжело именно потому, что, просыпаясь ночью, я понимал, что поразительный, несравнимый ни с чем мир монастыря – с отцами Серафимами, Иоаннами, Нафанаилами, Мелхиседеками, Александрами – далеко, за сотни километров, а я здесь, в этой Москве, где ничего подобного нет!
Архимандрит Тихон (Шевкунов)
МЫ ВСЕГДА ПОД КРЫЛОМ БОЖИИМ
Жизнь и поучения архимандрита Серафима (Розенберга), старца Псково-Печерского монастыря
Предлагаемое издание посвящается преподобному старцу, псково-печерскому архимандриту Серафиму (Розенбергу). В книгу вошли воспоминания знавших его священников и братии Псково-Печерского монастыря, чудом сохранившиеся его собственные дневники и поучения о духовной жизни, о борьбе со страстями и о стяжании христианских добродетелей; переписка с родной сестрой, а также записи наставлений духовника о. Серафима - преподобного Симеона (Желнина), Псково-Печерского чудотворца. В этом душеполезном чтении православный читатель найдет для себя большое утешение и духовную помощь.
Приводим отрывок из книги.
Слово к читателям
Cтарец архимандрит Иоанн (Крестьянкин) однажды, помню, когда речь зашла об архимандрите Серафиме, сказал: «Он спасется».
Спасения души в Свято-Успенской Псково-Печерской обители искал свою долгую 62-летнюю жизнь в монастыре приснопамятный отец Серафим.
Он предстает перед глазами монахом, идущим по монастырю с опущенными долу глазами и несущим икону из ризницы в храм для богослужения.
Зимой, ровно в 4 часа утра начинала топиться печь в его келье, почти пещере, рядом с Успенским собором.
Ранней весной отец Серафим с железной лопатой откидывал заледеневший снег от северной стены своего жилища. Летом педантично следил за проветриванием всех храмов обители. Осенью окна церквей закрывались на зимний период, а старец сметал листья с желобов кровли своего земного обиталища.
Внутренний мир отца Серафима ведом только Богу.
Он ежедневно читал жития святых на славянском языке. Любимым монашеским наставником для него был преподобный Феодор Студит.
Зайдя к нему в келью, благоухавшую ладаном, его можно было всегда застать за рукоделием.
За вечерним богослужением он читал неопустительно монастырский синодик с именами, записанными для молитвы в обители, и, стоя рядом с братским клиросом, подпевал монашескому хору.
Спасибо за труд отцу диакону Георгию Малкову и Петру Юрьевичу Малкову, которые в своей работе показали подвижническую жизнь архимандрита Серафима - для назидания современным христианам.
Наместник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, архимандрит Тихон (Секретарев)
Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь.
Введение
Cреди православных монахов, насельников святых обителей, подвижников благочестия встречаются порой особые иноки, чей христианский путь на протяжении многих десятилетий их земного шествия по дороге к Вечности остается для окружающих тайной, загадкой, житием сокровенным.
Они не производят на окружающих внешнего броского впечатления, не блистают словами яркой и вдохновенной проповеди с храмового амвона, не собирают вокруг себя многочисленных духовных чад, жаждущих услышать их премудрый совет и наставление. Подвиг их тих и неприметен, кажется, что их биография не включает в себя ничего иного, кроме череды одинаковых дней и лет, наполненных несением монастырских послушаний, и добросовестного - без всяческих особых аскетических и духовных свершений - исполнения правил монашеской жизни.
Впрочем, иногда окружающие начинают догадываться, что в жизни таких «сокровенных» иноков не все так просто, что в их сердечно-духовном внутреннем делании происходит нечто особенное, значимое, подлинно важное.
Краткое, но точное слово, исполненный особого смирения поступок, миг, открывающий образ возвышенной молитвы за храмовым богослужением - все это вдруг зримо являет братии, что такой инок высочайшим образом предстоит Богу, ходит пред Ним, имеет великую силу молитвы в Его очах, возлюблен Им особой любовью - как усыновленный по дару Божественной благодати. Вдруг оказывается, что за скупыми словами общения с окружающими, строгим и, казалось бы, равнодушным взглядом на окружающий мир, за ничем не примечательными поступками, размеренным исполнением послушаний - сокрыт непрестанный молитвенный и духовный подвиг, ожесточенная борьба за собственное Спасение, торжество победы над искушениями, грехом, радость истинного, подлинного богообщения.
Но моменты подобного невольного самосвидетельства перед окружающими могут быть очень и очень редки. И потому в глазах братии такой инок, в тишине сердца своего предстоящий Богу, чаще всего воспринимается как не более чем «хороший» монах, чей неприметный подвиг, зачастую, оказывается скрыт в тени яркого подвижнического делания известных монастырских старцев.
Архимандрит Серафим (Розенберг) (1909–1994), насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, духовному подвигу и письменному наследию которого посвящена эта книга, при жизни своей был именно таким «сокровенным» иноком. Его «делание» во Христе, внутренняя борьба за Спасение, высота молитвы пред Богом были - на протяжении многих десятилетий его жития в святой Печерской обители - глубоко и надежно спрятаны за крепкой оградой внешней строгости, пусть иногда и смягчаемой мимолетной доброй улыбкой, необщительности, требовательности к подчиненным, краткости речи, довольствования самым малым в повседневном быту, полной самоотдачи благословленному монастырским начальством послушанию. Уважаемый всеми в монастыре за многолетний иноческий подвиг, смирение, трудолюбие, любовь к посещению храмовых служб и еще за то, что некогда он был особо близок к великому старцу ХХ столетия преподобному Симеону (Желнину) (1869–1960), он, по словам архимандрита Феофана (Молявко), был… «“таинственной книгой”, которую не прочитать никому» .
Именно такой «таинственной книгой» и было для печерской братии иноческое житие ризничего архимандрита Серафима, подвизавшегося в Печерской обители без малого 62 года.
Вот каким остался в памяти наместника Псково-Печерского монастыря архимандрита Тихона (Секретарева) отец Серафим в последние годы его жизни: «…Батюшка Серафим смиренно продолжает, уже прихрамывая, носить в храмы по ступеням лестниц иконы и облачения к богослужению. Осенью сметает с крыши своей кельи пожелтевшие листья, исполняя тем самым давнишнее послушание старцу Симеону; зимой пилит помельче дровишки для печи; по весне разбрасывает снег от кельи, чтоб быстрее таял. На вопросы отвечает с приветливой улыбкой. Иногда переводит с иностранных языков письма, приходящие на монастырь. Кроме этого, неопустительно, ежедневно посещает утреннее и вечернее богослужение.
Так проходят годы до последней болезни, и пять лет отец Серафим терпеливо переносит страдания, ежедневно причащается Святых Христовых Таин, читает духовные книги и молится, непрерывно молится. Выходит иногда на непродолжительную прогулку и за любую услугу себе он от души с поклоном говорит: “Благодарю!”» .
Ни одного лишнего слова, обращенного к окружающим, никаких долгих бесед с братией, одинокая замкнутая жизнь, упорное отмалчивание в ответ на вопросы об историческом прошлом монастыря в ХХ столетии, свидетелем которого архимандрит Серафим стал за свое долгое земное житие - поистине «таинственная книга», всегда закрытая и спрятанная от посторонних глаз…
Оставалась бы она таковой и поныне, если бы, Промыслом Божиим, неожиданно не обнаружились дневники отца Серафима, некоторые его письма и другие собственноручные записи старца.
Конечно же, записки эти лишь отчасти приоткрывают нам ту сердечную устремленность ко Спасению, ту ожесточенную борьбу с искушениями, с грехом, то духовное горение любовью к Богу и ближнему, то молитвенное восхождение по лествице духовного совершенства, что были присущи старцу Серафиму. Многое в нем и поныне остается загадкой… Не много мы узнаем из записей архимандрита Серафима и об истории его жизни.
В этих дневниках отец Серафим по большей части молчит о себе «внешнем», но постоянно свидетельствует о самой важной стороне собственной личности - о человеке «внутреннем», созидающем себя во Христе, возводящем сокровенный храм для обитания Духа Святого.
Дневники эти описывают не «житейскую» биографию старца, но говорят нам о его тернистом духовном пути - от только что поступившего в Псково-Печерский монастырь обуреваемого помыслами молодого человека до мудрого старца - свидетеля истины Православия, хранителя и проповедника сокровищ Церковного Предания.
Еще одним даром Божественного Промысла, безусловно, является постоянно присутствующий на страницах найденных дневников архимандрита Серафима живой голос его наставника, духовного руководителя, - преподобного старца Симеона.
Объем записей поучений старца Симеона молодому Серафиму (Розенбергу) (большая часть из них относится к 30-м годам ХХ века) - достаточно велик. Тем радостней, что перед нами ныне открывается возможность более полно приобщиться к духовному наследию этого замечательного новопрославленного печерского подвижника.
Преподобный Симеон говорит с молодым тогда монахом Серафимом о путях борьбы с искушениями и грехом, о стяжании смирения, о любви к Богу и ближнему, о молитве, о терпеливом перенесении скорбей и болезней. В этих записях перед нами открывается сокровищница глубокой мудрости, живой веры во Христа, острого и яркого слова великого старца.
С неожиданной стороны образ внутреннего жития и всей неординарности личности старца Серафима показывает нам и его переписка с сестрой - Тамарой Ивановной Розенберг.
Тамара Ивановна, вместе с родителями, оказалась в результате событий Второй мировой войны в эмиграции, в Швейцарии. Не имея возможности навестить брата на Родине, она в течение более чем тридцати лет обменивалась с ним письмами. Письма Тамары Ивановны Розенберг к отцу Серафиму также были обнаружены авторами книги.
Нужно подчеркнуть, что письма Тамары Ивановны дают нам очень важные дополнительные сведения о личности архимандрита Серафима, его характере, отношении к родственникам, о понимании им смысла монашеского подвига и христианского жития. Письма эти также рисуют нам очень живой и яркий образ личности самой Тамары Ивановны Розенберг - искренне верующей православной женщины, не теряющей глубинной духовной связи со своей Родиной даже и вдали от нее.
В руки авторов книги попали и некоторые из писем отца Серафима к сестре: частью в оригинале, частью же - фрагментарно, переписанные рукой Тамары Ивановны в две особые тетради (тетради эти содержат и другие материалы, посвященные личности архимандрита Серафима) .
Письма старца к сестре отражают многие значимые обстоятельства его жизни, явственно свидетельствуют о том особом благоговейном чувстве, которое испытывал он к преподобному Симеону, содержат интересные (хотя и краткие) характеристики прежних монастырских наместников, а также зримо являют нам ту глубокую сердечную привязанность, что имел отец Серафим к Тамаре Ивановне. Кроме того, мы находим в этих письмах и очень яркие, духовно глубокие поучения старца, обращенные к сестре.
На страницах книги также публикуются и воспоминания лично знавших старца Серафима: тех, кто получил хотя бы некий доступ к тайникам его души; тех, кто сподобился быть свидетелем его кроткого и смиренного служения Богу, напряженного иноческого делания и труда во славу святой Псково-Печерской обители; наконец и тех, кто присутствовал при последних мгновениях жизни старца перед его уходом за порог смерти - в Вечность…
Псково-Печерская обитель всегда была славна своими замечательными старцами. Тысячи паломников со всех уголков России стремились сюда за житейским советом, утешением, ободрением, наставлением в борьбе с грехом и на путях Спасения. Старец Серафим во время своей земной жизни был почти что не приметен для окружающих - на этом дивном печерском небосклоне здешних смиренных старцев. Тем неожиданней и ярче начинает светить ровным и премудрым светом та сокровищница духовного Боговедения, та внутренняя духовная «ризница» личного подвига, иноческого труда и глубоких духоносных размышлений отца Серафима, что приоткрываются нам в его житии и его дневниках. Кроме того, следует постоянно помнить, что все Богомыслие архимандрита Серафима постоянно сияет как бы «отраженным светом» мудрых наставлений его учителя, духовника и старшего содруга - преподобного Симеона.
К этой сокровищнице мы и приглашаем ныне обратиться православных читателей. Пусть та глубокая иноческая рассудительность, тот серьезный подвижнический опыт, те емкие и ясные ответы на самые наболевшие вопросы христианской души, что предстают перед нами в наставлениях преподобного старца Симеона и его ученика - старца Серафима, - послужат Вам, дорогие читатели, во благо, в помощь в борьбе с грехом, в стяжание духовного совершенства и во Спасение в Господе нашем Иисусе Христе.
ИЗ ИСТОРИИ ХОЛМСКОЙ ДИНАСТИИ ХОЛМСКИХ
Многочисленный род Холмских и их потомков был хорошо известен в уезде и губернии в XIX и начале XX веков.
В первой половине XIX века священником Даньковской Свято-Троицкой церкви был Пётр Холмский, отец будущего настоятеля Псково-Печёрского монастыря. Настоятелем Торопецкого Корсунско-Богородицкого собора в 1841 году был протоиерей Иоанн Холмский.
Священником Водивцевской Владимирской церкви Даньковской волости и заведующим церковно-приходской школой в 1904 – 1914 годах был Павел Львович Холмский, который в 1906 году отметил 25-летие своего священнослужения. Одна из его дочерей Александра впоследствии работала в Торопецком педагогическом училище.
Священником Морховской Троицкой церкви и заведующим церковно-приходской школойбыл отец Нил Фёдорович Холмский, а его дочь Лидия – учительницей этой же школы.
В 1924 – 1926 годах членом редколлегии Холмского отделения Общества краеведения был В.Н. Холмский.
Погосты Аполец и Даньково
Галерея известных людей Холмской земли была бы неполной без ярких представителей русской православной церкви из династии Холмский. Одним из наиболее известных представителей этой фамилии был архимандрит Мефодий (в миру Матвей Петрович Холмский). Старейшему псковскому краеведу, Почётному гражданину города Пскова Н.Ф. Левину по архивным материалам удалось отыскать его послужной список и установить, что дедом Матвея был дьякон Василий Холмский.
Отец Матвея Пётр Васильевич учился в Псковской духовной семинарии, но после окончания первого двухгодичного класса по каким-то причинам выбыл из семинарии. 26 ноября 1814 года он получил место дьячка в Казанской церкви погоста Аполец Холмского уезда. Здесь в семье Петра Васильевича и Евдокии Сергеевны родились двое детей.
После десяти лет службы в Аполецкой церкви дьячок Пётр был посвящён в дьяконы и переведён в Троицкую церковь погоста Даньково, в семи верстах от Апольца. По сведениям 1872 года в Даньковском приходе было 74 деревни и 2276 прихожан, а на погосте 9 дворов.
27 мая 1826 года дьякон Пётр Холмский возведён в сан священника. В Данькове в большой семье Петра Васильевича 6 августа 1831 года родился шестой ребёнок, которому дали имя Матфий (Матвей). А всего в семье священника было восемь детей: шесть сыновей (Лев, Фёдор, Гавриил, Матфий, Павел и Иван) и две дочери – Анна и Татьяна.
Служба отца Петра Холмского в Данькове продолжалась двадцать лет до перевода в 1844 году в Троицкую церковь погоста Волок на реке Серёже Холмского уезда. Здесь находилось имение известного холмского помещика, майора в отставке, участника заграничных походов русской армии 1813 – 1814 годов Луки Ивановича Кушелева, отца участницы Парижской коммуны Елизаветы Дмитриевой (Кушелевой, Томановской, годы жизни - 1850 – 1919).
Матвей Холмский. Годы учения
Первоначальное образование и подготовку к служению православной церкви сыновья священника отца Петра Холмского получили в Торопецком духовном училище, которое было основано в 1833 году и до 1867 года имело шестилетний курс обучения, включая приходское училище. Здание бывшего духовного училища в Торопце сохранилось, ныне в нём размещается хирургический корпус районной больницы.
Матвей поступил в духовное училище в десятилетнем возрасте. Напомню, что в это время настоятелем Корсунского собора в Торопце был протоиерей Иоанн Холмский
По окончании училища в 1847 году Матвей Холмский сразу же поступил в Псковскую духовную семинарию. По характеристике инспектора семинарии, Матвей Холмский «отличался большой религиозностью, любил церковные службы, с особенным удовольствием занимался богословскими предметами», показал страстное желание послужить церкви.
В 1853 году он с аттестатом первого разряда окончил семинарию и вскоре женился. Как выяснил Н. Левин, его женой стала дочь великолукского священника отца Иоанна Шалфеева – Елизавета, 1833 года рождения.
1 июля 1854 года Матвей Холмский, как один из лучших выпускников семинарии, был рукоположен в иерейский сан и назначен священником Благовещенской церкви города Торопца.
Священник Благовещенской церкви
В семье Матвея Петровича и Елизаветы Ивановны в Торопце родились три сына – Пётр, Нил и Яков. Всё складывалось хорошо. Богослужение и духовно-просветительская деятельность священника получала высокую оценку владык епархии. Из послужного списка известно, что в 1856 году ему была объявлена «благодарность и Архиепископское благоволение за проповеди с особым усердием слова Божия», а затем в 1861 году «Архипастырская признательность и Божие благословение» за проведение по воскресным дням катехизических поучений и безвозмездное преподавание Закона Божия в детском приюте Святой Ольги.
Но на девятом году семейной жизни наступила чёрная полоса. Двадцати девяти лет от роду в 1862 году скоропостижно скончалась Елизавета Ивановна. Матвей Петрович в 31 год остался вдовцом с тремя малолетними сыновьями. Помощь по уходу за ними и ведению домашнего хозяйства взяли на себя сестра Анна и мать Евдокия Сергеевна. Но не зря говорится, что беда не ходит одна. Вслед за смертью жены умирают два младших сына.
Священник налагает на себя правило ежедневно служить Божественную литургию, и выполняет это правило неукоснительно. Молитва и делание добрых дел становятся единственным смыслом его жизни. А свалившиеся на него скорби он воспринимает как испытание Божие, без которого нет спасения души и самого человека.
В пореформенное время отец Матфий принимает самое активное участие в общественной и благотворительной деятельности: выполняет обязанности благочинного; открывает в приходе церковно-приходскую школу; избирается гласным городской думы, членом уездного Училищного совета, первым председателем благотворительного общества и др. Дважды настоятель Благовещенской церкви отец Матфий был членом правления Торопецкого духовного училища, в котором с 1874 по 1878 годы учился Василий Беллавин (будущий Патриарх всея Руси Тихон), отец которого служил священником Торопецкой Спасо-Преображенской церкви.
В год своего 25-летнего юбилея службы в Благовещенской церкви, в 1879 году, отец Матфий был награждён орденом Святой Анны третьей степени. Но вслед за этим, в 1881 году, последовало ещё одно испытание. Ещё один удар судьбы. Матвей Петрович потерял последнего сына Петра – студента четвёртого курса Военно-медицинской академии, а через три года ушла из жизни и мать Евдокия Сергеевна. Пастырь задумался о монашестве. Но его духовный руководитель старец Амвросий сказ0ал: «Ещё не пришло время».
Протоиерей Корсунско-Богородицкого собора
Отец Матфий тридцать лет верой и правдой прослужил в Благовещенском храме. В знак признания его пастырских заслуг 27 мая 1884 года он был возведён в сан протоиерея (старшего православного священника) и в августе того же года переведён на должность настоятеля Корсунско-Богородицкого собора – главного храма города Торопца.
В Корсунском соборе находилась святыня Руси – одна из трёх икон Божией Матери, написанных, по преданию, евангелистом Лукой ещё при жизни Богородицы. Эта икона была подарена городу невестой князя Александра Невского княжной Александрой, дочерью полоцкого князя Брячеслава при их венчании в Торопце. А в Полоцк она попала из города Эфеса – религиозного центра Византии на Западном побережье Малой Азии – через Корсунь (древнерусское название Херсонеса). В настоящее время в Торопецком соборе находится список иконы, а её оригинал – в Русском музее.
В своих проповедях протоиерей Матфий не уставал разъяснять наставления древних старцев: «Купи себе трудом покой... Имей рассуждение духовное, возноси ум твой к Богу, но низводи и долу, размышляя, что рано или поздно все в землю возвратимся. Внимай чтению книг божественных, сокрушайся о грехах, говори одну правду, уста чаще открывай для молитвы, руки отверзай для подаяния нуждающимся, сердце удерживай от гнева, в теле сохраняй чистоту, в пище воздержание, колена преклоняй на поклонение Богу. Если сохранишь сие, то и будешь чадом света и сыном Царствия Небесного, спасёшь душу свою».
Грех, злые дела и помыслы разрушают душу и ведут к гибели человека. Но протоиерей считал, что для спасения души и человеческого достоинства недостаточно ограничить себя одним только уклонением от зла и злых помыслов. Необходимо ещё делать добро.
Однако служба в Корсунском соборе продолжалась недолго. На 55-м году жизни 27 октября 1886 года протоиерей Матфий был пострижен в монашество с именем Мефодий. И сразу после этого псковский епископ Геморген назначил его настоятелем Никандровой пустыни близ Порхова.
Так закончился 32-летний период пастырской службы в Торопце, за время которой протоиерей Матфий Холмский снискал почитание и глубокое уважение своих прихожан и всех торопчан.
У читателя может сложится впечатление, что Матвей Петрович был, скорее, торопчанином, нежели холмитянином. Но главное не в этом, а в том, что такие люди рождались на холмской земле. Ведь и герой Болгарии Павел Калитин и его брат герой Первой мировой войны генерал Пётр Калитин тоже совершали свои подвиги не на холмской земле, а памятники им всё же поставлены в Холме. И холмская земля может только гордиться, что её представители и за пределами своей малой родины достойно несли звание холмича и в меру своих сил и возможностей помогали родному городу.
Да, некоторые из рода Холмских трудились в Торопце, так как своих священнослужителей такого высокого порядка там не было. И Холм великодушно делился такими людьми с другими городами. Тем более что Холм и Торопец не были чужими. Они были городами одной губернии и одной епархии. В свою очередь Торопецкое духовное училище готовило служителей церкви для Холмского уезда.
Настоятель Никандровой пустыни
Последние девятнадцать лет жизни отца Мефодия (Холмского) были периодом его монастырского послушания. Вскоре после назначения его настоятелем Никандровой пустыни, 27 мая 1887 года, он был возведён в сан архимандрита.
Обитель возникла в конце XVI века на речке Демянке, близ Порхова, среди непроходимых болот на месте обитания пустынножителя Никандра. После смерти Никандра некий инок Исаия в 1585 году собрал братию и устроил здесь монастырь. Над могилой преподобного построили церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы.
В церковном календаре Псковской епархии на 2014 год отмечено, что в Никандровской пустыни архимандрит Мефодий продолжил служение на благо ближних. С первых дней своего пребывания здесь «он принимает подвиг старчества и становится духовным отцом тысяч стекавшегося к нему люда (общая исповедь)». Его попечением на монастырском кладбище была построена церковь. В 1892 году «за отлично-усердную службу» император пожаловал ему орден Святой Анны второй степени. В том же году архимандрит совершил двухмесячное паломничество в святые места Палестины.
Забегая вперёд, замечу, что, оценивая деятельность настоятеля Никандровой пустыни, порховский священник В. Доманский в прощальном слове на панихиде сказал: «Порховичи сроднились с ним за время его настоятельства в Никандровой пустыни и не прерывали общения духовного... Можно сказать, что для нашей местности отец архимандрит был таким же горящим светильником, каким для всей русской церкви является... пастырь Иоанн Кронштадский. Отец Мефодий был для нас образцом веры и кротости, учителем воздержания, смирения, благодушного перенесения житейских невзгод, которые нередко встречались в его жизни. Псковская епархия лишилась одного из своих лучших сынов».
После семилетнего настоятельства в Никандровой Благовещенской пустыни архимандрит Мефодий определением Синода от 4 февраля 1894 года за №316 был перемещён на такую же должность в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Надо отметить, что сюда переводились игумены других обителей в знак особого признания их заслуг на прежнем месте.
Историческая справка
По одному из преданий, основателями Псково-Печерского монастыря были иноки Киево-Печерской обители, бежавшие сюда в конце XV века от набе6гов крымских татар.
По другой версии, первым пустынножителем «Богом зданной пещеры» ещё до основания здесь обители был преподобный Марк. А основателем монастыря на высоком берегу речки Каменец, в 50 километрах от Пскова, на границе с Ливонским орденом был священник Иоанн. Об этом в летописи сказано так: Отец Иоанн (в иночестве Иона) «пришед на сие место, начаша копати вместе с матушкой Марией (в иночестве Вассой) в горе церковь за «Богом зданною пещерою к западу»...
И в лето1473 «иеромонах Иона закончил свой труд – ископа малую церковь в горе», ... которую освятили в день Успения Божией Матери.
В 1523 году Успенская пещерная церковь была расширена и в ней устроен придел преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. Храм имел только один фасад, выходивший на северный склон горы.
С началом Ливонской войны за выход к Балтийскому морю в 1558 – 65 годах монастырь был ограждён могучими каменными стенами протяжённостью 810 метров с девятью башнями, восемь из которых сохраняются до настоящего времени. С постройкой ограды обитель превратилась в неприступную крепость.
В XVII веке монастырь получил признание ведущего духовного и культурного центра Северо-Запада России.
В середине XVIII века поверх пещерного Успенского храма была построен6а церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Тогда же был сделан и общий фасад Успенского, Покровского храмов и установлено пять глав с крестами.
По указу Екатерины II от 26 февраля 1764 года Псково-Печерскому монастырю был определён штат в составе 34 человек, на содержан6ие которого выделялось 1311 рублей в год.
Столетие за столетием усилиями братии и настоятелей вокруг «Богом зданных пещер» сложился уникальный историко-архитектурный ансамбль.
Настоятель Псково-Печерского монастыря
25 марта 1894 года архимандрит Мефодий (Матвей Петрович Холмский) принял управление Псково-Печерским монастырём. Настоятель обители пользовался огромным авторитетом и почитан6ием насельников, молящихся и паломн7иков. К нему стремились верующие за благословением из уважения за его строгую монашескую жизнь. Его почитали как доброго внимательного, простого и доступного человека.
В год перевода архимандриту исполнилось 40 лет с начала его священнослужения. В связи с этим состоялось чествование, на котором ему преподнесли архимандритский посох и поздравительный адрес.
Кроме исполнения своих прямых обязанностей он, как и прежде, принимает активное участие в общественной и благотворительной деятельности. По изысканиям Н.Ф. Левина, 3 июня 1894 года архимандрит принял звание почётного блюстителя Псковского духовного училища, на устройство домовой церкви которого он израсходовал около двух тысяч рублей личных средств. А в 1900 году на устройство домовой церкви епархиального училища он пожертвовал престол и иконостас.
В 1895 году настоятель избирается членом правления Псковского отдела Императорского православного Палестинского общества, одной из задач которого было поддержание православия и ознакомление верующих с настоящим и прошлым Святой земли.
Указом от 14 мая 1896 года архимандрит Мефодий был награждён орденом Святого Владимира четвёртой степени, а указом орт 28 августа 1900 года – таким же орденом третьей степени.
В 1903 году Россия отмечала 200-летие победы Петра I над шведами у стен Печерского монастыря в годы Северной войны. В августе того же года обитель посетил император Николай II с семьёй.
В год 50-летия священнослужения, в 1904 году, архимандрит Мефодий был награждён орденом Святой Анны первой степени. 1 июля в день юбилея в монастырь прибыли архиепископ Псковский и Порховский Арсений (Стадницкий), губернатор граф А.В. Адлерберг, настоятели всех монастырей епархии, депутации от Пскова, Порхова, Торопца, Холма и других городов. Это торжество широко освещалось на страницах «Псковских епархиальных вестей» и «Псковского городского листка».
По воспоминаниям Е.А. Вороновой, «отец Мефодий 23 февраля 1906 года приехал в Санкт-Петербург для консультации с врачами по состоянию его здоровья... На второй день старец был в Воронцовском подворье по делам благочиния. На третий день посетил Свято-Владимирскую учительскую школу, молился в Казанском соборе. На следующее утро служил литургию на Воронцовском подворье. В другие дни посетил Духовную академию... Будучи на подворье, старец почувствовал себя плохо...».
Он слёг с крупозным воспалением лёгких. Больного два раза навещал Иоанн Кронштадский. За ним наблюдали лучшие доктора Петербурга, но болезнь оказалась сильнее. И 5 апреля 1906 года на 75-м году жизни старец Мефодий скончался на подворье Воронцовского монастыря Холмского уезда. Гроб с покойным по железной дороге был доставлен в Печоры.
Во все дни своей жизни архимандрит Мефодий верно и усердно служил Господу и народу, оставив нам пример доброй и богоугодной жизни. Его священнослужение и благотворительная деятельность всегда получали высокую оценку и признание. В прощальном слове в Михайловско-Архангельском соборе Печерского монастыря владыка архиепископ Арсений сказал: «...в лице отца архимандрита Мефодия мы лишились дорогого старца и духовного отца, опытного и мудрого советника, примерного пастыря и инока... Скорбит по тебе святая обитель, осиротевшая ныне и провожающая со слезами прах твой; скорбят пастыри всей области Псковской, видевшие в тебе пример истинного доброго пастыря и воплощение иноческих добродетелей; скорбят все многочисленные твои духовные дети».
Года в погосте Данькове Холмского уезда Псковской губернии в семье священника Петра Васильевича и Евдокии Сергеевны Холмских. Всего в семье было восемь детей: шесть сыновей - Лев, Фёдор, Гавриил, Павел, Иван и две дочери – Анна и Татьяна. Племянники прот. Петр (1867-1939) и Илья , преподаватель Костромской духовной семинарии.
4 февраля года был перемещён настоятелем первоклассного Псково-Печерского Успенского монастыря . 25 марта 1894 года принял управление монастырём.
3 июня 1894 года, по просьбе правления и с разрешения епископа, принял звание почётного блюстителя Псковского духовного училища . За свой счёт приобрёл в столице иконостас с иконами, престол, жертвенник и прочие принадлежности, израсходовав около 2 тысяч рублей.
Под его руководством в Псково-Печерском монастыре развернулось значительное строительство. 15 августа 1894 года, во время престольного праздника обители, состоялась закладка обширного двухэтажного кирпичного здания для братской трапезной, нескольких келий и некоторых служб. Через два года, накануне дня Успения Богоматери, прошло освящение построенного здания.
5 февраля года училищный храм был освящён во имя святых первоучителей словенских Кирилла и Мефодия. В дальнейшем он заботился о ремонте храма, обновлении церковной одежды и других предметов, благоустройстве общежития. 28 апреля года назначен попечителем церковноприходской школы, существовавшей при монастыре с 1886 года.
1 октября года был избран заместителем председателя Совета Кирилло-Мефодиевского братства, помогавшего церковным учебным заведениям.
В выстроенном в 1896-98 годах двухэтажном полукаменном здании монастырской гостиницы он отвёл место для занятий школы и для проживания некоторых учителей. Но своим главным делом он по-прежнему считал общение с верующими, нуждавшимися в его духовной помощи. А их в монастырь приезжало всё больше.
Отец Мефодий весьма почитался народом. Часто после весьма продолжительных монастырских богослужений ему подолгу приходилось еще благословлять богомольцев, стремившихся к нему из уважения за его строгую монашескую жизнь.
Пользовался уважением и у петербургского духовенства. Бывал на аудиенциях у императора
Мысль потрудничать в Псково-Печерском монастыре посетила меня после прочтения
замечательной книги архимандрита Тихона Шевкунова “Несвятые святые”.
Я запланировал пробыть в обители 16 дней. Большой проблемой для меня был
вопрос с тем, где устроиться на проживание. Сначала я позвонил в паломническую
службу монастыря и спросил как можно устроиться на ночлег, есть ли какая-то
гарантия что я не приеду и мне некуда будет заселиться, на что мне ответили
что гарантии даёт только Господь Бог и дали телефон отца Максима. Признаться
такой ответ меня не сильно вдохновил, однако как паломническая поездка может
обойтись без искушений. Однако когда я созвонился с гостинником монастыря отцом
Максимом, он сказал что я буду жить в корпусе для трудников который находится
в двух минутах ходьбы от монастыря. Как оказалось отец Максим принимает
паломников и трудников приехавших по одному или вдвоём, для больших групп при
монастыре действует своя паломническая служба.
Собрав необходимые вещи, 16 сентября 2013 года я отправился на железнодорожный
вокзал и сел в полупустой вагон поезда Мурманск – Псков. Приехав во Псков, я
не теряя времени пошёл на автовокзал, который находится буквально в двух
минутах ходьбы от железнодорожного, чтобы сесть на автобус до Печор. К
сожалению я не взял с собой фотоаппарат в поездку, поэтому у меня нет
собственных фотографий к этому тексту.
В монастыре мне подсказали где найти паломническую службу, небольшое помещение
в котором отец Максим принимает приехавших в монастырь трудников и паломников.
Вместе со мной в комнате были ещё 5 или 6 человек в основном пожилые женщины.
Забрав моё портмоне со всеми документами, о. Максим провёл меня на
монастырскую кухню, где мне предстояло нести послушание и познакомил с поваром
Андреем, после чего выдал мне листочек с номером моей кельи и вверил меня
монастырскому дежурному Сергею проводить меня до места проживания. Оставшись
без документов, я некоторое время чувствовал себя довольно неловко, вспоминая
народную мудрость “без бумажки ты – букашка, а с бумажкой – – человек”, и
роптал, однако впоследствии я понял почему принят такой порядок.
Меня заселили в уютный корпус для трудников на верхнем хозяйственном дворе.
Корпус оказался двухэтажным зданием из белого кирпича и цокольным этажом на
котором находится актовый зал и просторная, светлая трапезная. На втором
этаже меня ожидала уютная келья с тремя кроватями, шкафом, столом, почаевской
иконой Божьей Матери и Спас Нерукотворный над окном. Из окна открывался вид
на монастырские угодья и зеленеющие поля, куда монах-пастух выгонял утром
своих коровок. На столе иконы и книги, которые предыдущие постояльцы забыли
сдать в библиотеку, которая находится на первом этаже корпуса. На момент
моего заселения келья была пуста. Первый день прошёл с знакомством монастыря:
я прогулялся по монастырской площади, посетил собор архистратига Михаила и
Сретенский храм.
Послушание мне предстояло нести на монастырской кухне, в качестве помощника
повара. К моему удивлению на монастырской кухне готовят миряне, а не монахи.
Всего на кухне послушаются пять человек: повар, его помощник, две женщины моют
посуду и насельник монастыря. Поварская смена только готовит еду, но не
раздаёт её. Мне строго настрого было запрещено раздавать монастырское добро,
только с разрешения повара. Монастырская кухня небольшая: есть пять дровяных
топок, надо каждой из которых закреплён котёл, в одном из которых мы держали
кипяток. На единственной большой печи готовят еду. Также есть электрическая
жаровня и отличная промышленная овощерезка которая может нашинковать в ведро
моркови и картофеля за пол минуты.
Пищу готовят повар и его помощник, также на кухню приходит пожилая женщина
которая готовит так называемую “диету”. Кормить паломников и гостей обители
приходит монах Власий. Отец Власий в своём длинном рабочем фартуке и чёрным платком
на голове с огромным наверное полутораметровым ножом для нарезки хлеба, именно
только таким ножом удобно резать монастырские буханки которые раз 5 больше тех
что можно увидеть в наших магазинах, напоминал мне залихватского морского
пирата. Однако ничего страшного в нём не было, он оказался очень добрым и
жизнерадостным монахом, всегда приходил на послушание со своей щербатой
улыбкой и добрым напутствием “Бог в помощь”.
Послушание всегда начинается и заканчивается молитвой перед почаевским образом
Божьей матери и молитвой к Евфросину повару, святому который нёс послушание на
кухне одного из монастырей Палестины. Трудятся паломники на кухне в две
смены, первая смена готовит с 6 утра до 12, вторая – с часу дня до пяти
вечера.
В первый же день послушания мне предстояло трудиться в первую смену. Подъём в
5:45, приветствие друг друга с сонными лицами и поход на кухню в свете звёзд под
покровом ночи. Утром мы не читали правило, т.к. иначе было не успеть
поставить готовиться завтрак. Только после того как мы ставили кастрюли на
огонь можно было помолиться по очереди, т.к. один человек из смены должен был
следить за порядком на кухне. Андрей оказался улыбчивым и жизнерадостным
парнем из Тамбова, как потом я узнал он переехал в Москву и уже из оттуда
приехал в Печоры и живёт здесь пятый месяц.
Перед сменой мы облачаемся в сменную одежду (штаны, пижама, шапка и фартук),
которую в шутку называют хирургическим костюмом. Обучал всем премудростям
кухонного ремесла весёлый парень из Белоруссии Дима, который был первым
помощником повара в нашей смене и уезжал через три дня. Как оказалось
послушаний у помощника повара немало – первое и самое главное конечно же
послушание повару, внимательно слушать что он говорит и своевременно это
выполнять, а также промывание круп, походы за продуктами на склад, шинковка и
нарезка овощей, помощь в поднятии и опускании 50 литровых кастрюль с кипящей и
бурлящей картошкой или супом, слежение за запасом дров и заполнение поленицы,
поддержание огня в печах, разливание кипятка в чайники и баки, в которых
отстаивается вода поддержание чистоты и порядка на кухне, подготовка ужина в
трапезной паломнического корпуса, вынос мусора. Ах, да чуть не забыл,
помощник первой смены каждый понедельник и четверг наводит уборку в туалете.
Самым сложным послушанием оказалось для меня следить за подсвечником возле
центрального аналоя в храме во время службы. Очень трудно сосредоточиться на
молитве и богослужении, когда со всех сторон подают свечи, руки обжигает
горячий воск и пламя слепит глаза, из-за чего не видно что кто-то проходит
рядом и надо уступить место дьякону или священнику. Теперь-то я хоть немного
понимаю как порой непросто приходится свечницам в наших храмах. Повар в
добавок несёт ещё больше послушаний, таких как чтение неусыпаемой Псалтири,
уборка этажа в корпусе паломников.
На время моего пребывания в Печорах приходилось два двунадесятых праздника:
Рождество Пресвятой Богородицы и Воздвижение Креста Господня. Предпраздничные
смены оказались самыми напряжёнными, так как надо приготовить угощения на
праздничный стол не только для братии и паломников, но и для всех гостей
обители которых на праздник приезжает очень много, в эти смены я ни разу не
сел на стул, разве что только когда обедал.
Так изо дня в день промывая крупы, перебирая фасоль или горох, таская воду и
дрова, шинкуя картофель, морковь и лук, пропуская отваренный картофель на пюре,
обжигая руки и лицо горячим паром из котла ко мне пришло понимание того, что
мы кормим Христа в лице всей братии и приезжающих паломников и для меня по
новому открылся смысл слов из поучений Феодора Студита который прикреплён
рядом с окошком раздачи, в котором он пишет, обращаясь к брату несущему
послушание повара, что он будет “иметь часть со святыми”, только если будет
нести своё послушание в радости и усердии. Он должен подобно огню стремиться
на своё послушание. Хотя до этого я думал: “Ну как это так можно послужить
Богу варя суп и промывая гречку?”
В один из дней, я понял почему монастырь забирает на хранение личные документы
паломников. За несколько дней до своего отъезда помощник второй смены Павел,
пришёл в свою келью и не застал там своего соседа, его вещей, впрочем также
как и своих. Его сосед оказался волком в овечье шкуре, он прожил три дня в
монастыре, после чего сбежал, обокрав своего соседа. С того дня я стал
всегда носить кошелёк с собой, “Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби”
(Мф. 10, 16).
После одной из утренних смен, состоялся поход в Богом зданные пещеры, Богом
зданные – значит созданные Богом, никто из насельников монастыря не делал их
специально. Надо пояснить что есть ближние и дальние пещеры. В ближних
пещерах покоятся мощи преподобных Псково-Печерских святых: Марка, Ионы, Лазаря
и матери Вассы. За массивной железной дверью железной дверью начинаются
дальние пещеры – это длинные подземные ходы-улицы. В дальних пещерах хоронят
насельников монастыря, в выдолбленных в стенах пазах. Поначалу я недоумевал
для чего на входе мы взяли свечи, только когда тяжёлая дверь дальних пещер
закрылась за моей спиной и я оказался в полной темноте, только тогда я понял
для чего на входе раздают свечи. Спустя некоторое время в пещерах я понял что
мне явлено настоящее Божье чудо, т.к. стоя посреди пещеры окружённый
множеством захороненных останков, я не ощущал никакого запаха тления. Одна из
улиц завершается церковью Воскресения Христова. Стоя посреди некрополя среди
множества усопших (захоронено там свыше 10 000 человек) понимаешь, глядя на
икону Воскресения Христова, что наше место не здесь на этой земле, а где-то в
вышнем мире и войти в него можно только одной дверью и эта дверь – Христос.
В один из дней мне благословили подняться на Святую горку и погулять по
осеннему саду. 2013 год оказался плодоносным, потому что весь сад был усеян
яблоками, которые никто не собирал, так как склад был заполнен полностью. Там
же находится маленький загончик в котором дружно живут небольшой компанией
косуля, пара белок и ещё какие-то зверьки. Оленёнок оказался подранком и его
выхаживал кто-то из монастырской братии. С горки открывается красивый вид на
монастырь, кажется до главок-луковиц буквально рукой подать.
Большое впечатление оставил игумен отец Мефодий. Однажды он зашёл на кухню во
время нашей смены и спел пронзительную и трогательную песню о душе идущей на
тот свет. У души этой была только одна просьба – помянуть её. Об одном мы с
Андреем жалели, что в тот момент у нас не оказалось камеры или телефона, чтобы
всё это записать.
Первым моим соседом по келье оказался Сергей из Риги. Ему дали нести
послушание на птичнике, кормить монастырских курочек. Как-то вечером в келье
Сергей спросил ходил ли я к архимандриту Андриану (Кирсанову). Отец Адриан
известный старец к которому в Печоры приезжают за духовным советом. Я ответил
что целью моей поездки в монастырь не была встреча со старцем, я просто ехал
потрудиться на благо монастыря и над собой по возможности. Порой мне кажется
что люди становятся одержимыми в своей погоне за чудесами, благодатными
старцами и забывают про то что самое нужное для спасения и возрастания у нас
уже есть – это таинства, возможность читать Евангелие. Мне кажется перед тем
как идти за советом или на беседу с таким человеком надо быть готовым принять
то, что он скажет, а если такой уверенности нет, то лучше не ходить. Я ни в
коем случае не хочу умалить значение совета который может дать опытный
духовный человек. Безусловно такие люди как отец Адриан – это живой пример
того как люди прошедшие сильнейшее воздействие антирелигиозной пропаганды
советского времени смогли сохранить живую веру в Бога и не озлобиться на
окружающий мир.
Во время вечерних служб паломниками выдают тетради с именами людей для
поминовения. Все эти мужчины и женщины, старые и молодые, здоровые и болящие
проходили перед моим взором. “Господи подай каждому на пользу чего просит”.
Вторым соседом оказался одессит Юрий. Юра оказался преподавателем химии и аспирантом,
который возвращался с конференции и решил на пару дней заехать в Печоры.
В время пребывания в монастыре Господь сподобил посетить ещё две обители Псковской земли:
Крыпецкий монастырь и Никандрову пустынь.
В Крыпецы нас с Андреем свозила на собственном автомобиле паломница Ольга из
Москвы. К сожалению толком я посмотреть обитель я не смог и не увидел озеро с
кристально чистой водой о котором многие говорят побывавшие в Крыпецах, т.к.
пробыл всё отпущенное время на посещения монастыря на проникновенной литургии
в Иоанно-Богословском храме. Потолок в храме очень низкий и стены расписаны
фресками, такое впечатление как будто святые стоят с тобой рядом бок о бок.
После окончания службы нам пришлось сразу же возвращаться обратно в Печоры,
т.к. наша смена начиналась в час дня, поэтому приложившись к мощам
преподобного Саввы Крыпецкого мы отправились в Печоры.
Впечатлений от Никандровой пустыни было побольше. По прибытии мы сразу же
передали печерские гостинцы наместнику монастыря. Первое что бросается в
глаза в Никандровой пустыни – это огромный белокаменный Благовещенский храм,
думаю по размерам не уступающий Александро-Невскому собору Петрозаводска,
стоящий посреди леса. Звоница Никандровой пустыни была разрушена в
годы советской власти и теперь часы со звонницы находятся на здании областной
администрации Пскова. После того как мы помолились и приложились к иконам в
храме, мы пошли к источнику Александра Свирского который находится в двух
километрах от пустыни. Вода в источнике удивительного бирюзового цвета.
Сейчас спустя полгода, перебирая в памяти воспоминания, я пытаюсь ответить на
вопрос почему люди ездят в монастыри, я прихожу к выводу что для меня главной
ценностью монастыря были не только красивые и проникновенные службы, убранство
храмов, чудотворные иконы, самое главное для меня это те люди которых Господь
посылал мне на встречу. Общение с которыми не опустошает тебя как это порой
бывает в нашей жизни, а наоборот наполняет и обогащает, что как мне кажется и
было задумано Богом изначально об общении между людьми, также как и общение с
Ним изменяет и преображает нас.
Архимандрит Тихон (Секретарев), наместник Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря
Доклад на XXII Международных Рождественских образовательных чтениях , направление «Монашеская традиция: от древности до наших дней» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь. 28–29 января 2014 года)
Ваши Высокопреосвященства, Ваши Высокопреподобия, отцы наместники, братия, матушки игумении и сестры!
От лица Высокопресвященнейшего Евсевия, митрополита Псковского и Великолукского, Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря Священноархимандрита, приветствуем вас в связи с наступившими праздничными мероприятиями, посвященными 700-летию со дня рождения святого преподобного Сергия Радонежского.
«Созижду Церковь мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16; 18), – сказал Господь наш Иисус Христос, основатель Новозаветной Своей Церкви. Составной частью жизни христианской Церкви на протяжении веков является и монашеская жизнь во всех ее проявлениях: пустынническом, скитском и общежительном видах. В подтверждение сказанного достаточно назвать преподобных Антония и Феодосия Великих, Савву Освященного, Антония и Феодосия Киево-Печерских, Сергия Радонежского, всея России Чудотворца.
«Духовная традиция русского монашества, во многом сформированная под влиянием святого Сергия Радонежского, дала обильные плоды на ниве Господней...», – написал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своем глубокосодержательном Послании в связи с 700-летием рождения святого преподобного Сергия Радонежского. В Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре оно было прочитано 26 января 2014 года за Божественными литургиями.
Действительно, в истории Псково-Печерского монастыря есть духовные свидетельства водительства преподобного Сергия Радонежского. Открытие Богом зданных пещер, где пребывали подвижники во главе с преподобным пустынником Марком, произошло в 1392 году, в год праведной кончины преподобного Сергия Радонежского... Таким образом, дальнейшее становление Псково-Печерского монастыря является как бы продолжением служения самого преподобного Сергия на Северо-Западе Руси. А в год 700-летия рождения преподобного Сергия мы отмечаем 100-летие со дня рождения воспитанника обители аввы Сергия – архимандрита Алипия (Воронова), наместника Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря в 1959–1975 годах.
Вернемся к Собору Псково-Печерских преподобных. Начиная с XV века, почти каждое столетие к преподобному старцу Марку, пустынножителю Псково-Печерскому, добавлялись в Собор святые: преподобные Иона и матерь Васса, строители Успенского собора (1473 г.); затем преподобномученик Корнилий, сорокалетний неизменный игумен Псково-Печерский, созидатель храмов, апостол эстонской народности Сету (XVI в.); вместе с преподобномучеником Корнилием, по преданию, пострадал и преподобный Вассиан, ученый монах, собиратель рукописной и печатной святоотеческой библиотеки монастыря; преподобный Дорофей, посланник Псково-Печерский и основатель Югской обители в Ярославской епархии (XVII в.). Продолжая именовать преподобных Псково-Печерского Собора, назовем старца Лазаря, молившегося усердно Богу и Пресвятой Богородице в XIX веке о спасении России от нашествия Наполеона и дважды принимавшего в своей скромной келье государя Александра I. В Собор Псково-Печерских преподобных входит и священномученик Александр (Покровский), епископ Харьковский, который был игуменом монастыря в 1917–1919 годах.
Названные преподобные Псково-Печерские и их сподвижники открывали волю Божию приходящим людям всех сословий России и учили жить по совету старцев. Для обоснования своего служения они приводили слова Господа нашего Иисуса Христа, сказанные Его ученикам и апостолам, а через них и всем христианам: «Слушающий вас Меня слушает...» (Лк. 10; 16). Также обоснованием старческого наставления являются слова Премудрого: «Спасение во многом совете...» (Притч. 11; 14).
В XX веке многочисленные подвижники благочестия прославляли Небесную Игумению – Пресвятую Богородицу – и украшали своей жизнью Псково-Печерскую обитель. Среди них: иеросхимонах Феодосий, встречавший в обители 5 августа (старого стиля) 1903 года святых страстотерпцев царя Николая II и царицу Александру; архимандрит Мефодий (Холмский), настоятель Псково-Печерского монастыря в начале прошлого века, предсказавший свою кончину в Санкт-Петербурге и дважды причастившийся Святых Христовых Таин из рук святого праведного Иоанна Кронштадтского; валаамские старцы (среди которых назовем схиигумена Луку, схимонаха Николая), прибывшие в Псково-Печерскую обитель из Финляндии с Нового Валаама по окончании Великой Отечественной войны и упокоившиеся после своих духовно-просветительских трудов в Богом зданных пещерах. Подвижники того времени говорили о духовной жизни: «Это наука из наук и искусство из искусств», а о себе скромно добавляли: «Мы не ученые, но толченые». Искание Царствия Божия в своем сердце, обучение Иисусовой молитве, терпение всех бед и скорбей ради Христа составляли суть их духовной науки.
В обители были представители и ученого монашества, например, закончивший свою жизнь в монастыре и погребенный в Богом зданных пещерах митрополит Вениамин (Федченков), который оставил многочисленное письменное духовное наследие. В настоящее время изданы книги владыки Вениамина: «Божии люди», «Небо на земле» (о Божественной литургии и св. праведном Иоанне Кронштадтском), «Записки Епископа», «О вере, неверии и сомнении», «На рубеже эпох» и другие. Интересно мнение владыки Вениамина о причинах потрясений в России начала XX века, в центре которых он находился: утрата среди интеллигенции, студенчества, армии веры во «единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденного прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Им же вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребена. И воскресшаго в третий день по Писанием». А в Церкви Православной, по словам Владыки, не хватало святости. В настоящее время житийные материалы о митрополите Вениамине находятся в Синодальной комиссии по канонизации святых.
Необходимо назвать и других подвижников благочестия XX века в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре: схиигумен Савва (Остапенко), схиархимандриты Пимен (Гавриленко), Агапий (Агапов), Паисий (Семенов), Александр (Васильев); архимандриты Серафим (Розенберг), Феофан (Молявко), Антипа (Михайлов), Никита (Чесноков), Иероним (Тихомиров), Нафанаил (Поспелов) и многие другие, пережившие репрессии и войны, о которых кратко сообщается в книге «Будьте совершенны», составленной нами в 2008 году.
Яркими звездами, по слову апостола Павла (1 Кор. 15; 41), на монастырском и общецерковном небосклоне выделяются в XX веке преподобный Симеон Псково-Печерский и старец архимандрит Иоанн (Крестьянкин).
Преподобный Симеон Псково-Печерский причислен к лику святых в 2003 году, и его святые мощи всегда доступны для поклонения в Сретенском храме, и по вере приходящих к ним и ныне Благодатию Духа Святаго совершаются чудеса и исцеления: например, засвидетельствованы многочисленные исцеления от табачной зависимости.
Старец архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в свой приезд к преподобному Симеону Псково-Печерскому в 1955 году получил от него благословение на продолжение старческого служения в обители, что и исполнялось им с 1967 по 2006 годы. Отца Иоанна преподобный Симеон после упомянутой первой встречи назвал «земным ангелом и небесным человеком...» Действительно, все мы, кто знал архимандрита Иоанна, свидетельствуем о наличии у батюшки дара рассудительности – главного дара старца, даров прозорливости и исцеления... Для всех ищущих спасения во Христе в настоящее время полезно прочитать «Настольную книгу для монашествующих и мирян», составленную отцом Иоанном, а также сборник писем старца... Нами подготовлена книга о пастырском служении отца Иоанна под названием «Христов пастырь».
В предисловии к одной из своих книг, изданных в 2005 году, архимандрит Иоанн (Крестьянкин) написал завещание, фрагмент которого мы приведём для духовного назидания:
«А вам, как просьбу о молитвенной памяти обо мне, оставляю эти записи о жизни в Боге и проверенное самой моей жизнью завещание: Дорогие мои, чада Божии! Верьте Богу, доверяйтесь Его всегда благой о нас Воле. Примите всё в жизни: и радость, и безотрадность, и благоденствие, и злоденствие – как милость и истину путей Господних. И ничего не бойтесь в жизни, кроме греха. Только он лишает нас Божия благоволения и отдает во власть вражьего произвола и тирании. Любите Бога! Любите любовь и друг друга до самоотвержения. Знает Господь, как спасать любящих Его».
В продолжение слов преподобного Сергия Радонежского «любовью и единением спасемся» преподобный Серафим Саровский указывал: «Цель христианской жизни – стяжание Духа Святаго». Подобно перечисленным наставлениям преподобных звучат и слова старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина), указывающие в наше непростое время путь к стяжанию Духа Святаго, к любви и единении о Господе: «Главное в духовной жизни – вера в Промысл Божий и рассуждение с советом...» Кстати, нужно сказать о том, что отец Иоанн участвовал и в открытии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры после Великой Отечественной войны.
В настоящее время под благодатным Покровом чудотворных икон Божией Матери, в том числе и списка образа «Всецарица», принесенного со Святой Горы Афон в 2002 году архимандритом Ефремом, продолжается традиция старчества и душепопечения в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре. Назову несколько духовных преемников традиции старчества: архимандрит Адриан (Кирсанов); схиархимандрит Никон (Антонов), который воспитан старцем архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), начиная с его служения в городе Касимове Рязанской епархии; братский духовник архимандрит Таврион (Балов), преемник братского духовника схиархимандрита Агапита (Агапова); духовник и уставщик архимандрит Мефодий (Леонтьев), ученик иеродиакона Анатолия (Семенова), который был уставщиком братского хора много десятилетий.
Для того чтобы обозначить главный смысл подражания старцам в деле преемства душепопечения, пастырства, приведем слова апостола Павла, обращенные к своим современникам: «Подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4; 16). Напомним слова и Самого Господа нашего Иисуса Христа, обращенные и к нам: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11; 29). Таким образом, подражание старцам и преемство состоит в усвоении их последователями и учениками кротости и смирения Христовых, а не внешнего «тихоговорения и согбенного хождения». Другая крайность – замена здоровыми людьми, не обремененными семьей или иными обстоятельствами, молитвы и богослужения в храме только прослушиванием богослужебных текстов и молитв на электронных носителях. Таким образом, существует опасность подмены реальной духовной жизни виртуальной зависимостью.
Для сохранения преемства старчества в Свято-Успенском Псково-Печерском монастыре Высокопреосвященнейший Евсевий, митрополит Псковский и Великолукский, Священноархимандрит нашей обители, передает свой богатый духовный опыт, приобретенный при общении со старцами в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Также свои скромные усилия для сохранения преемства душепопечения в обители прилагают наместник, духовники, благочинный со всею во Христе братией. Старчеству не обучают в церковных школах – оно переливается подобно драгоценному миру из сосуда в сосуд, от сердца к сердцу по преемству... Старчество Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря востребовано и в XXI веке как неотъемлемая часть служения Христу Богу Русской Православной Церковью.
Позвольте завершить свой краткий доклад о Псково-Печерских старцах и духовном преемстве словами Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, сказанными на открытии XXII Международных Рождественских чтений 27 января 2014 года в Государственном Кремлевском Дворце: «"Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне" (Мф. 7; 24–25). Эти великие Евангельские слова мы должны научиться применять к собственным жизненным обстоятельствам... мы и ныне живем в Доме, одним из великих строителей которого является преподобный Сергий».
Благодарю за внимание!